На суше и на море - 1977

Подошвы скользят по сухой хвое. Мимоходом срезаем несколько коричневатых крепких боровиков на старой вырубке. Лес полого спускается куда-то, и внезапно распахивается огромное синее небо. Внизу за лужком блестит Ока.

Желто-зеленый песчаный обрыв весь в сосновой поросли; иные деревья стоят над землей на высоких изогнутых корнях, как на ходулях, песок из-под них осыпался, но сосны верны своему месту. Вид удивительный, неправдоподобный.

А перед глазами такой простор!..

Километров на пять тянется ярко-зеленая пойма, вся в озерах и старицах. Берега их в густом ольховнике и лозе, как в раме. На лугу сотни копешек только что скошенного сена. Противоположный берег высокий. Отсюда он кажется голубым. На холме виднеется стройная колокольня. Это церковь Ивана Богослова, ее отовсюду видно за десятки километров. Рядом белеет старинное имение, где ныне дом отдыха.

У обрыва над поймой так же тихо, как и в лесу. Но прохладно. Снизу накатывается чистый аромат подсыхающих трав, в нем угадывается запах меда и земляники. На отмели, у самой реки, неподвижные фигурки рыбаков. В прогретой воде старицы плещутся ребятишки.

Обрывистый берег делает изгиб, там над деревьями выглядывают купола еще какой-то старой церквушки. Древняя история напоминает о себе. Такое ощущение, что вот сейчас из темного бора появится дружина, гривастые кони встанут на самом краю, а воины в остроконечных шлемах, не сходя с седел, долго будут всматриваться из-под руки в противоположный берег, в ту сторону, откуда не раз грозили русской земле вражеские полчища… Но такое видение может возникнуть лишь на секунду.

Тихо, знойно, гудят пчелы.

Спокойная радость наполняет душу…

Василий Песков ЧАЕПИТИЕ У ТОЛБАЧИКА

Очерк

Иллюстрации В. Сурикова

Фото автора

Девятый лагерь

Сборы были недолгими. К концу дня, одуревшие от беготни по магазинам, мы сидели посреди комнаты на груде мешков и ящиков. «Примерно три центнера…» — сказал Генка и стал читать список — не забыто ли что? Список кончался восьмиведерной бочкой воды, лампочками для фонаря, иголкой с нитками и лепешками димедрола — «на всякий случай…»

Вулкан мы увидели километров за сто. На синеве среди облаков виднелась плотная, высоко восходящая ослепительной белизны шапка. Это была макушка вулкана — водяные пары, рожденные током земного тепла.

Минут через двадцать увидели ножку грибовидного облака. Она была черной. Совсем уже с близкого расстояния было видно, как в темном столбе пучились то седые, то сизые клубы пепла. Сверкали сухие молнии. А у самого основания неимоверных размеров гриба то опускался, то вырастал снова малиновый воротник лавы.

«Сегодня он в очень хорошей форме», — сказал летчик, и мы пошли огибать конус вулкана по плавной дуге в обход пеплопада. С наветренной стороны к жерлу вулкана подлетаем предельно близко. Поворот — и плывем над стороной конуса, где кратер имеет щербину. В эту прореху, пульсируя, изливается лава. Река огня! Над ней бурый и сизоватый дымок. Удаляясь от конуса, поток раскаленного вещества растекается, постепенно тускнеет. Сбоку, у самой кромки потока, — палатки. Брошенный лагерь? Нет, люди возле палаток. Батюшки! Да это тот самый лагерь, куда мы просились.

Снижение. Вихри пепла из-под винта, летящие в сторону битые ящики, рваный брезент, чья-то каска катится под уклон. Люди, спасаясь от вихрей пепла, легли, вобрали головы в плечи. Швыряем из двери три центнера нашего жизнеобеспечения и машем пилотам. Они немедленно улетают.

После рева мотора ломит уши от тишины… Хотя где же она, тишина? Слышен гул, напоминающий отдаленный и непрерывный гром, — это вулкан. А рядом, в пятнадцати метрах, позванивают, катятся сверху остывающие, но еще розовые куски лавы. Подходят, сплевывая и вытряхивая пепел из волос, люди. Знакомый по Прежним камчатским встречам вулканолог Юрий Дубик держит в руках трехлитровую банку с подсохшими гладиолусами и столбик с дощечкой-стрелкой, на которой написано: Volcano.

— Чтобы не заблудиться?

— Без шуток тут не продержишься… По законам гостеприимства, ребята, сразу же полагается чай. Но чая не будет. Помогайте! Обстановка — видите сами. Срочно на новое место!

Таскаем палатки, ящики с провиантом, воду в молочных бидонах, приборы, дрова, образцы лавы, радиостанцию… Новичку кажется непонятным: как можно было так задержаться? Боковая стенка лавового потока, осыпаясь, добралась к стоянке почти вплотную. Но это был обычный режим работы и жизни возле вулкана. Эвакуация шла спокойно.

— Меняем место девятый раз…