На суше и на море - 1975

Первого паренька, с которым разговорились мы на берегу, звали Лев Козловский, второго (я сразу же окрестил его для себя «художником») — Геннадий Комиссаров. Оба с кафедры геологии Московского университета. Окончили геологический факультет и остались в университете для «деятельности на научном поприще».

Разговорчивыми оказались мои спутники. Через пять минут я уже знал, что Гена Комиссаров только благодаря гимнастике по методу йогов «сейчас в силе», хотя еще три года назад считался на факультете тщедушным. Это сообщил мне Лев, лукаво поглядывая на друга. А потом они поменялись ролями, и я узнал от Геннадия, что Лев, конечно, геолог неплохой, но, увы, невезучий. Не так давно, лазая по окрестным горам, сломал ногу, и пришлось, чтобы хоть как-то утешить его, назвать эту гору «пиком Козловского». Но в официальные карты это название, увы, не войдет: в честь «инвалидов» горы не называют.

Вот так и подтрунивали друг над другом оба геолога, пока мы переправлялись на левый берег Енисея. Чем ближе подходили мы к горе, тем все грознее нависали над нами ее темно-коричневые глыбы, тем все более неприступной и мрачной становилась она. Вода совсем потемнела у ее подножия, и холодом пахнуло на нас, словно приблизились мы к входу в подземелье.

Мы причалили к белой дощатой лестнице. Лодочник ухватился за нее рукой и помог нам взобраться на нижние широкие ступеньки.

— Когда встречать вас? — спросил он.

Лев немного подумал:

— Часа в четыре. Как солнце зайдет!

Оттолкнув ногой лодку, он первым полез по ступеням вверх.

Широкая, с перилами лестница быстро кончилась. Выше вела уже почти вертикальная, без всяких перил. Пришлось обеими руками крепко держаться за нее, как можно ближе прижимаясь к ней грудью.

Геннадий привязал к альбому шнурок, повесил его себе на шею и, забросив альбом, словно рюкзак, за спину, бодро перебирал руками и ногами впереди меня. Лев, страхуя новичка, лез сзади.

Гена давал мне на ходу необходимые инструкции, как вести себя, когда сойдем с лестницы:

— Ногу надо ставить на скалу плавно, — говорил он, не оборачиваясь. — И опираться на нее не сразу, медленно: вдруг камень пошатнется. Убирать ногу тоже надо плавно: можете камень сдвинуть, он покатится вниз, тогда Лев получит такой удар, что со страху сломает себе ногу еще раз!

— Эй, там, наверху, полегче на поворотах! — раздался голос Льва.

— Это я к примеру, Левушка, ты не сердись! — хмыкнул Геннадий. — Так вот, продолжаю. Это, кстати, очень серьезно. Если, не дай бог, сорветесь, старайтесь из любого положения вывернуться на спину и чуть согнуться, пусть мягкое место страдает, зато голова будет цела. Метод проверенный, тысячи раз испытанный. Ноги при этом ставьте шире: авось зацепитесь за какой-нибудь куст…

Честно говоря, советы Геннадия резко поубавили мой энтузиазм. Я с опаской посмотрел вниз… Голая вертикальная скала, а на самом дне обрыва, прямо подо мной, — поросший мхом острый валун.

— Вниз смотреть не надо! — слышу голос Геннадия. — В горах нужно смотреть все время вверх и опасность ждать главным образом оттуда. Наконец, последнее — самое основное…

Узнай об этом «основном» не на лестнице, уже высоко над землей, а еще там, на берегу, я вряд ли пустился бы в это путешествие. Оказывается, на горе камнепады происходят чуть ли не каждый час. Рабочие вынуждены сбрасывать вниз из штолен гранитную породу, иначе она закроет им все входы в штольни. Правда, перед сбросом рабочие включают предупредительную сирену. Через минуту начинается камнепад.

— Услышите сирену, — говорит Геннадий, — бросайтесь к первому же толстому дереву и прижимайтесь к нему. Пока все камни не пролетят, не шевелиться. Ну вот и все инструкции. Выходим на «участок».

И он, оттолкнувшись от лестницы, сделал большой прыжок вправо и уцепился за выступ в камнях. Повисел несколько секунд на одних руках, нащупал какие-то углубления для ног, встал, обернулся ко мне:

— Смелее, тут много трещин, есть за что ухватиться!

Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру. Потребовалось время (наверное, с минуту), чтобы я перевел дух и обрел способность смотреть по сторонам. Лев куда-то исчез. Его голос раздался далеко в стороне:

— Геннадий! Бросай рулетку!

— Ты на том же месте, где остановились вчера?

— Ну да! Пятый квадрат!

— Лови!

Блестящий металлический диск рулетки полетел вправо, в заросли кустов. В воздухе змейкой сверкнула разматывающаяся лента.

— Тринадцать метров триста! — снова раздался голос Льва.

— Теперь возьми чуть выше!

Наконец я увидел Льва. Он появился из кустов, сжимая в левой руке рулетку, а правой нащупывая, за что ухватиться. Нашел, подтянулся, встал. Затем сделал еще шаг вверх, еще… Рулетка медленно разматывалась, серебристая ленточка ползла по камням и тихонько позванивала, цеплялась за выступы.

— Семнадцать метров семьсот!

— Хорошо, запомнил! — громко сказал Геннадий. — Записать пока не могу: тут надо держаться двумя руками. Давай, поднимайся еще! И мы тоже!