На стороне царя

– Ну, давай же, давай, Белохвост! – с лихорадочной дрожью в голосе бормотал юноша, перехватывая поводья и носками сапог отыскивая стремена.

Отпущенный Белохвост без понукания рванулся вперёд, и они понеслись ещё до появления на дороге передних наездников стаи преследующих соперников. Воин обернулся и завизжал от восторга. Присев за кустарником, сняв шапку, Удача распустил и оправил ладонью волосы, подождал, когда последние из нарядных всадников миновали сдвоенные в корне липы, затем встал и пронаблюдал за продолжением гонки. Лошади сыновей московской знати были объезженными и сильными, но догнать жеребца с белой проседью в хвосте они смогли бы только с помощью нелепой случайности.

Он отыскал в кустарнике сумку, которую бросил Воин и мысленно похвалил юношу. Тот успел‑таки пересечь лес от укрытия в орешнике, возле которого отстал после начала скачки, чтобы он заменил его в седле и оказался участником состязания. Скинув узковатый камзол, он свернул его и уложил в сумку, туда же сунул шапку. Перекинул ремень через плечо и направился тропой вглубь зарослей, на ходу расстегивая белую рубашку. За зарослями лес поредел. Разноцветье крон деревьев, гроздья рябины радовали глаз, а изредка раскиданная листва, которую начали сбрасывать деревья, украсила траву и тропу. По стволу многолетней сосны, к кронам с шишками ловко забралась хвостатая белка, оттуда недовольно глянула на человека, потом на дятла, который сосредоточенно долбил ствол осины, прерываясь лишь на обследование своей работы. Лениво перекликались птицы, и тихо шурша, будто по траве пробегал ветер, проползла гадюка, скользнула к гнилому пню и там пропала из виду. День был облачным, но сухим и тёплым, обещая продолжительное бабье лето.

Он невольно приостановился, когда расслышал возгласы девушки и лай. Дальше ступая по кошачьи бесшумно, он вышел к опушке небольшой поляны и замер за толстым стволом очень старой ивы. Наблюдая за развлечениями девушки и собаки, медленно растёр занывшую голень с заживающей раной. Дарья Нащокина в том же тёмно‑синем платье, в каком он видел её привезённым в повозке, бросала палку, за которой носилась гончая. Собака приносила палку, позволяла вырвать из пасти, чтобы вновь резво ринуться за нею, едва палка отлетала от руки девушки. Две осёдланные лошади сыто жевали траву, лениво обмахивались заплетёнными в косички хвостами и переступали у тени клёна.

Он нарочито шумно наступил на сухую ветку, и девушка и собака живо повернулись на треск и на его появление возле опушки. Собака с радостным лаем подбежала навстречу, потом сопроводила спутником, пока он приближался к лошадям. Щёки девушки покраснели от воздуха и движений, а глаза сияли приветливо и доверчиво.

– А где мой брат? – весело спросила она, как будто обращалась к приятелю. Тут же спохватилась и спокойнее объяснила, но уже без прежней открытой неприязни. – Он просил обождать здесь. У него был такой смешной таинственный вид.

Удача сообразил, что Воин привлёк к их обману и сестру, с нею проехал через лес до этой поляны. Было странно, что он ничего ему не сказал заранее, не предупредил. Хотя нельзя было не признать, что случайный свидетель в лесу больше внимания обратил бы на красивую девушку, скорее запомнил бы её, чем едущего рядом юношу. Это открывало новые, неожиданные способности казавшегося простоватым Воина, заставляло делать вывод, что с ним надо быть осмотрительнее. Девушка смолкла, но не потому, что ждала ответа.

– Он ускакал на Белохвосте, – Удача погладил гончую. – Лучше никому не рассказывать о нашей с ним маленькой хитрости. Надо наказать его высокомерных соперников.

Она пожала плечами, словно ей было всё равно. Однако не отвергла его поддержку, когда поднималась в седло, и приняла, как должное, невысказанное намерение проводить её. Они шагом ехали сосновым участком леса, и между рыжими стволами было достаточно просторно, чтобы лошади шли рядом. Впереди носилась гончая, поднимала птиц, вдруг спугнула и погнала зайца. Заяц скрылся в норе, и довольная собака вернулась, высунула язык, пропустила их и побежала следом.

– Странно. Я пролежал в вашем доме несколько дней, а нам не о чем разговаривать, – прервал он молчание.

Замечание не удивило девушку.

– И о чём мы должны были разговаривать?

Он погладил гриву коня.

– Вы необычная девушка. Ваше благоразумие меня удивляет, пугает и привлекает одновременно. Я теряюсь. Со мной такое редко бывает.

– Я обязана быть благоразумной, как вы выразились, – не сразу ответила она. – У моего отца столько врагов. А потом, мне не нравится таинственность вокруг вас, тем более в нашем доме. – Она вскользь глянула на него. – Никто не знает, кто вы. И я не знаю. Есть ли у вас родители, родственники? Почему вас никто не пытался навестить? Почему вы никому и ничего не сообщаете о себе? Вы говорите, что я необычная. А разве ваше поведение обычно?

Хмыкнув, он повеселел.