На сеновал с Зевсом

   – Тогда надо будет сделать так, чтобы никого там не было.

   – Но не путем бесконтактного уничтожения, я надеюсь? – обеспокоенно спросила Алка и непроизвольно потерла горло, явно разминая голосовые связки на случай моего отрицательного ответа.

   – Эндрю, у тебя музыка в машине есть? – спросила я, потянув дверцу «Тойоты».

   Это могло показаться удивительным, но музыка в машине была. Андрюха понял наши с Алкой слова про гусли буквально и в самом деле развлек собачек фольклорными напевами.

   – Во поле березонька стояла! Во поле кудрявая стояла! – жалобно ныл он, гипнотизируя слезливым взором Денискиного бассета.

   Барклай замер, наморщив лоб, и свесил уши одно ниже другого – заслушался. А Фунтик запрокинул морду вверх и тихонько подвывал, организуя солирующему Эндрю подходящий по тональности минорный бэк-вокал.

   – Андрюха! – рявкнула я, грубо оборвав слюнявые «люли-люли».

   – Ну, в чем дело? – неохотно откликнулся певец, с трудом отрывая взор от просветленной морды бассета. – Чего ты орешь? Весь ля минор нам испортила.

   – Ничего, сейчас будет второе отделение концертной программы, – пообещала я, бесцеремонно открывая бардачок и перебирая диски. – Так, что тут у тебя есть по части акустического оружия массового поражения? О! Группа «Продиджи» и Том Морелло! То что надо! Алка, выведи из эпицентра мирных собак! Эндрю, включай на полную!

   – Ты уверена? – засомневался он. – Когда я слушаю это дома, мои соседи с третьего этажа стучат железом по батарее!

   – И прекрасно. – Я собственноручно затолкала диск в автомагнитолу.

   – Соседи с третьего этажа так не считают, – упорствовал Эндрю. – И, кстати, я живу на шестом!

   – Значит, я не ошиблась с выбором, – сказала я и нажала на кнопочку. – А теперь задрай все люки, выведи звук на максимум и держи оборону!

   Последнее предложение пришлось уже орать. Андрюха сдался на уговоры, врубил музон, и в машине завибрировали стекла.

   – Пошли! – пригибаясь, как под обстрелом, махнула я Трошкиной, которая с трудом удерживала рвущихся с поводков собак.

   Определенно, лирическая русская народная нравилась им гораздо больше.

   – Тум, дум! Ду, ду, ду! Дум, дум! – громыхала «Тойота».

   Земля под нашими ногами дрожала, как в преддверии мощного сейсмического сдвига.

   Когда мы вчетвером – я, Алка и наши (точнее, совсем не наши) собачки – залегли в бурьяне на кургане, в буханье могучих молотов вплелся голос какого-то гуманоида.

   – О чем поют? – узнав одно-единственное слово «дог», интереса ради поинтересовалась я у подружки-англоманки.

   Песня про собачку, несомненно, была к месту.

   – Лучше не спрашивай, – покраснела Алка. – Это совершенно неприлично!

   – Значит, точно – то что надо! – удовлетворенно повторила я.

   Реакция жителей близлежащих домов на непристойное музицирование казалась вполне предсказуемой, и ближайшее будущее показало, что я не ошиблась в своих расчетах. Не прошло и минуты, как со стороны нужного нам дома донесся возмущенный крик, не сумевший заглушить песенные вопли «Продиджи». Можно было ожидать, что возмущенный крикун рискнет приблизиться к эпицентру музыкальной катастрофы, поэтому я очень внимательно следила за сплошной линией забора. Распахнувшаяся калитка образовала в ней разлом, и на улицу, на ходу застегивая штаны, выскочил мужчина.

   – Эй! Я знаю этого парня! Это же Мурат! – приподнялась на локотках Трошкина.

   – Лежать! – Я придавила ее к земле. – Ползком, ползком, по травке уходим влево. Пошли!

   – Ползи, Барклай! Ползи, Фунтик! – Алка передала мою команду всем участникам нашей группы.

   Милицейский бассет дисциплинированно пополз, а глубоко штатский французско-мавританский бульдог сплоховал, зашуршал по бурьяну на всех четырех лапах, да еще не в ту сторону. Хорошо, Алка крепко держала поводок и тащила Фунтика за собой на буксире.

   Безутешный жених покойной Маруси размахивал руками, отгоняя от дома номер два четырехколесную музыкальную шкатулку Эндрю, точно стаю гусей. «Тойота» медленно пятилась, по-прежнему щедро рассыпая по округе барабанную дробь и далеко не фольклорные притопы и прихлопы.

   – Живо во двор! – скомандовала я.

   Группа захвата в составе двух девиц с собаками успешно внедрилась на чужую территорию.

   – А дальше что?! – в очередной раз пискнула Трошкина, взволнованная нашим откровенно противоправным действием.

   Я глянула на калитку, увидела английский замок с защелкой и не стала долго думать – крепко шарахнула железной дверью, усилив грохот «Продиджи» стереоэффектом. Захлопнувшаяся калитка восстановила целостность порубежного забора. Если Мурат Русланович не взял в набег на «Тойоту» ключ от замка (а он и штаны-то едва успел натянуть!), то после моей диверсии у него не было иной возможности вернуться во двор, кроме как перебраться через ограду. А это представлялось мне не самым простым делом: братья Сальниковы, оберегая свой притон от незваных гостей, увенчали забор колючей проволокой.

   – Надеюсь, он подумает, что калитку ветром захлопнуло! – объяснила я испуганной Алке. – Ну? Чего встали? Искать!