На самом деле

Марина не верила своим глазам. Нет, она не считала себя ханжой, или как там это называется, но Борис явно вышел за рамки. Он, что, серьезно? Только притворялся, что болеет за отечество, что весь такой серьезный, положительный?!

В тот вечер ради интереса девушка решила посмотреть «Дом-7». Это было новое шоу, пришедшее на смену «Дому-6». Пятнадцать геев под объективами камер строили любовь, сходились, расходились и так далее. Разумеется, за них надо было голосовать, посылая платные эсэмэски. Поскольку вариантов комбинирования в пары было намного больше, чем для разнополых персонажей, передача обещала стать ну просто выдающейся. Одного из парней на самом деле звали Лелик Синеухов.

«А мне действительно так уж нравится Боря?» — думала Марина перед сном, взволнованно ворочаясь в кровати.

19

До города С* Александр Филиппенко добрался избитым, оборванным, грязным и голодным. В пути он думал: татаро-монгольского ига не было. Очевидно, войны тысяча восемьсот двенадцатого года — тоже. И гитлеровского нашествия. Разве по собственной воле хоть кто-то захочет вторгаться в Россию, унылую, мокрую, скудную и однообразную? «Вот дождусь, когда все кончится, — подумал Филиппенко, — и напишу об этом книгу». Постепенно появилось понимание того, что не было не только древности. Вся история России — фальшивка. В этой скучной бесконечности, наполненной вонью дизельного топлива и стуком электричек, попросту ничего не может случиться!

«Надо эмигрировать, — подумал Филиппенко в день, когда его избили во второй раз. — Я ошибся в том, что мировые языки образовались от русского».

От С* до села, где жил брат Филиппенко, ходили автобусы. Следующий рейс был через несколько часов, и мрачный «историк», скучая, решил побродить по городу. В центре он обнаружил два больших белокаменных храма, выстроенных вроде как до Петра. Для чего Романовым и немцам приспичило подделывать старинные постройки в этой глухомани, было непонятно. Голова у Филиппенко трещала, так что поиски ответа на этот вопрос он решил оставить на потом.

Александр Петрович купил в ларьке газету. Сел на лавочку. О беглеце и поджигателе в газете ничего не было — и то хлеб. По крайней мере, сегодня можно было спокойно выдохнуть. Какие-то, пусть минимальные, шансы на то, что со временем государство раздумает делать его козлом отпущения, ФСБ о нем забудет, а газетчики махнут на него рукой, все-таки оставались.

Филиппенко развернул газету. Похоже, напрасно он украл документ. В статье под названием «Обман длиной в четыре века» говорилось, что письмо от Прошки к Софье — документ, подлинность которого несомненно установлена — дает россиянам возможность вновь обрести утраченную когда-то национальную идею. Реформы Петра Первого следует признать ненастоящими, их проводили не русские элиты, а подосланные иностранными спецслужбами агенты, а значит, не нужно вступать в ВТО, необходимо снять мораторий на смертную казнь, закрыть границы, возвратиться к временам первых Романовых, начать оттуда, с того места, где случайно Россия сбилась с истинного пути. Первым делом автор призывал вернуть боярство. «Что, себя, что ль, туда прочит?» — ухмыльнулся Филиппенко. Ниже сообщалось, что при президенте создана комиссия, которая работает над новым пониманием истории.

Драгоценное письмо, свернутое вчетверо, по-прежнему лежало в нагрудном кармане Филиппенко, но, похоже, это ничего не меняло. Даже напротив, в него все поверили. Все, даже правительство! Реставрация боярства, антирусский заговор, еще один шаг — и другие открытия Филиппенко ждет официальное признание. Его версию истории начнут преподавать в школе. Тогда уж точно — все пропало! Можно будет перечеркивать всю прежнюю карьеру и оставаться в селе у брата, пасти коров.

Надо было действовать. Но как?! Филиппенко просмотрел последнюю страницу газеты. Кроме новостей из жизни «Дома-7», здесь был напечатан адрес редакции. «Историк» оторвал этот клочок и спрятал его в кармане рядом с заветным письмом.