На пути в рай

На закате пять тысяч человек, многие из лучших самураев «Мотоки», выбежали из домов и заняли семнадцать пунктов в северном конце города. Они захватили восемьдесят ружей, но потеряли при этом две трети своего состава. Поэтому они не в состоянии были организовать единую линию обороны и отступили к своим домам. Гарсон позволил им вести эту игру, но ночью послал несколько сот химер в северный конец города с электронными вынюхивателями. И химеры вернули назад все оружие.

Три тысячи четыреста человек, все в хорошей боевой форме, были по одному и по двое выведены из своих домов и казнены в наказание за наши потери. Это казалось здравым военным решением – уменьшить силы противника, не неся при этом никаких – потерь. Японцы стали жертвами нашей предательской логики.

Мы, люди из похоронной команды, шли следом, как стервятники, и бросали тела на грузовики. Во многих домах, где должны были быть казнены мужчины, их жены, матери и дети оказывали сопротивление и тоже были ликвидированы. Члены семьи цеплялись за мертвецов, и нам приходилось отгонять их, чтобы убрать трупы. Один старик набросился на нас с ножом, и мы изрубили его мачете. Впоследствии мы всегда оставляли одного на страже, пока остальные работали. Вскоре после полуночи мы натолкнулись на груду тел. Одна женщина была еще теплой и для меня светилась в темноте серебром. Рука ее дернулась, когда мы подошли, и у меня появилась безумная надежда, что она еще жива, что я могу спасти ее. Я подбежал к ней и положил на спину, потом начал осматривать ее раны. Лазерное ружье прожгло ей живот. Лицо и руки светились ровно, как у мертвых, это означало, что кровеносные сосуды выносят к коже мало тепла. Но я же видел, как она пошевелилась! Она жива!

Я крикнул товарищам, чтобы мне принесли бинты для перевязки. И начал нажимать ей на грудь, пытаясь втолкнуть в легкие воздух. Кто-то сказал, что это – труп, и оттащил меня. Я долго смотрел на нее и понял, что он прав. Мне сказали, чтобы я немного поспал, и я отошел в сторону.

День был невероятно долгий, и перед глазами плыли ужасные картины: обожженные тела, сломанные кости, изуродованные лица. Я столкнулся со стеной и понял, что уснул на ходу. Но я знал, что не смогу уснуть по-настоящему.

Мне нужно было отдохнуть, и я вспомнил обещание Тамары создать для меня мир сновидений, место, куда можно отступить. Несколько раз на протяжении дня я видел ее в инвалидной коляске рядом со зданием главной конторы корпорации.

Я побрел по темным улицам мимо прятавшихся в укрытиях наемников к индустриальному комплексу. Разбил окно здания, забрался внутрь и отыскал источник энергии и монитор сновидений – модель, какие используются при обучении в школах. Потом я вернулся к помещению правления корпорации и поднялся по мраморным ступеням. В коридорах уже не было трупов, и целая армия обслуживающих роботов стирала кровь и сметала с пола осколки стекла.

Я застал Тамару вместе с тремя другими сотрудниками Гарсона в коммуникационном узле. Они просматривали записи с изображением чиновников корпорации и слегка изменяли картинку. Тамара подключилась к компьютеру у стола, заставленного оборудованием. Она взаимодействовала с голографическими камерами, которыми управлял человек, сидевший за пультом. Другая женщина у звукоаппаратуры переводила фразы на японский и вводила в компьютер, который произносил их голосом чиновников «Мотоки». Индеец торопливо просматривал записи, отбирая те, которые предстояло изменить.

Я стал за коляской Тамары и коснулся ее плеча, потом обошел ее, чтобы она смогла меня увидеть.

– Здравствуй, сеньор Осик, – послышалось из переговорного устройства, прикрепленного к ее кимоно. Говорила она торопливо и озабоченно. Обвисла в своем кресле, не способная к физическим действиям. Даже глаза не мигали.

– Что вы тут делаете? – спросил я.

– Готовим пропагандистские ленты.

Я посмотрел на голограмму, которую они преобразовывали. Президент Мотоки сидел за столом вместе с несколькими людьми. На крошечном кристаллическом экране на столе рядом с рукой Тамары появилась надпись:

АНЖЕЛО, ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ? УХОДИ! ЗА МНОЙ ВСЕ ВРЕМЯ СЛЕДЯТ, ТЫ НЕ МОЖЕШЬ МНЕ ПОМОЧЬ!

Я кивнул, давая ей знать, что прочел сообщение. Хотел пообещать ей помощь, предупредить о планах Гарсона – кибермеханическая тюрьма немногим лучше мозговой сумки. Хотел извиниться за то положение, в котором она оказалась. Вместо этого я тяжело сел. Смотрел, как на голограмме чиновники минуты две переговаривались, потом поднялись, поклонились и все, кроме Мотоки, вышли из комнаты.

После этого девушка у звукооборудования крикнула: «Тишина!» и пустила новую звуковую дорожку. Президент Мотоки рассказал несколько анекдотов – судя по тону голоса, это были скабрезные анекдоты. Собравшиеся ответили взрывом хохота.