На пороге

– Нет, – на лице Известина змеёй дёрнулась усмешка. – «Капкана» здесь нет. После того как ты выбрал этот мир, в котором мои недруги набрали силы в центре и меня отстранили от службы, мой чудо-прибор достался каким-то дилетантам. Вероятно, пылится теперь где-нибудь на секретном складе. Но я всё равно здесь, Саша, – взгляд Известина потяжелел ещё больше. – И куда бы ты ни перешёл, я тебя найду. Обязательно найду. – Известин подался вперёд. Он не сводил глаз с Чёрного. И тому вдруг стало трудно дышать, как тогда – в камере и ещё…

Мысли в голове Чёрного вдруг замелькали, словно штрихи, наносимые одержимым художником, торопящимся завершить эскиз. Это было невозможно. Но невозможное уже не раз проникало в реальность за последнее время. Ян кричал что-то вдогонку. Чёрный не расслышал и запомнил слово «вариант», «он вариант». Он ошибся. Ян кричал ему другое слово – «инвариант»! Он хотел сказать что-то важное, предупредить Чёрного, что его архивраг – инвариант. «Ещё один класс», чем-то отличный от других… Вот почему тогда, во время общения с Известиным в тюремном блоке ГСБ, у Чёрного создалось впечатление, что тот замечает переходы и что его поведение последовательно от одного варианта к другому.

Пистолет очутился в руке Известина. Чёрному почудилось тёмно-оранжевое свечение в глубине этих глаз. Он уже видел где-то такие глаза. Только не мог вспомнить где…

– Скрутите его, только не попортьте слишком, – сказал Известин и добавил: – Можете оглушить только слегка.

Чёрный заметил движение: один качок появился из кухни, второй – из прихожей, очевидно, ждал пролётом выше и потом зашёл следом.

– А ты – не дёргайся, – обратился Известин к Чёрному, – все последствия перехода не просчитаешь. Всё не удержишь! Сил не хватит! Что-то выйдет из-под контроля, и твоя девка может умереть! – Известин торжествовал, кривая усмешка плясала на его губах.

Чёрный посмотрел на первого из «помощников» Известина и сказал негромко и без капли сомнения в голосе:

– Ты утром попал в больницу.

Чёрный открыл глаза, оказавшись в другом конце комнаты. Известин скривился. Но радоваться было некогда и не было сил. Вибрация в голове, прежде ощутимая где-то на заднем плане, на дне сознания, набрала обороты. Оставшийся качок, не имевший ни малейшего понятия о том, что только что произошло, сотрясал пол шагами, приближаясь.

– Ты покаялся и сегодня утром ушёл в монастырь, – произнёс Чёрный.

Когда он открыл глаза, то комната плясала. Простое осознание себя далось с неимоверным трудом. Будто разум заложили в центрифугу, крутящуюся на бешеных оборотах. Сознание расплывалось и грозило распасться на независимые составляющие. Перед Чёрным вдруг оказалось искажённое злобой лицо Известина. Лицо его расплывалось, вибрируя вместе с комнатой, растягиваясь, сжимаясь, переливаясь, словно капля, из точки в точку по несколько раз в секунду. Известин передёрнул затвор:

– Почему я тебя просто не застрелю?! – прошипел он, и слюна попала Чёрному в лицо. – Тебя и твою паршивку!.. А?

– Потому что у тебя нет указательного пальца на этой руке, – едва слышно выговорил Чёрный и прикрыл глаза.

Для того чтобы открыть глаза, в этот раз ему пришлось настойчиво потребовать от мышц век выполнить их работу. Дневной свет атаковал его пульсирующими вспышками. Вибрация сотрясала теперь не только его сознание, но передалась и на тело. Каждый мускул дрожал. Пустой желудок стремился вывернуться наизнанку. Чёрный не устоял, со стуком опустился на колени. Вся Вселенная будто легла ему на плечи.

– Нельзя, нельзя… – шептал он сам себе, пытаясь удержать сознание, разрываемое на части мириадами переменных, стремящихся изменить значение на более устойчивое.

Известин, с окаменевшим лицом смотревший на свою четырехпалую руку, тем временем пришёл в себя. Он окинул Чёрного взглядом и, оскалив зубы, сказал медленно, наполняя глубинной ненавистью каждое слово:

– А-а-а, тебе плохо, бедняжка? Головка заболела? Не спасло твоё уродство? Всё равно умрёшь, и при этом буду присутствовать я.

Чёрный уловил идущий удар, но его парирующее движение было слабым и медленным. Кулак Известина, хоть и отклонился от задуманной траектории, всё равно достиг своей цели – челюсти. Пол, на который упал Чёрный, заходил под ним каменными волнами. Неимоверным, истощающим усилием Чёрный заставил себя не потерять сознание. Красные капли текли по лицу, плясали, прыгали на пол и в стороны. «Нельзя, нельзя, нельзя…»

Известин изучил зрительно свою жертву, корчившуюся на полу, убеждаясь, что она больше не опасна.

– Твоя сучка ещё жива, – проговорил он уже своим обычным медленным манером. – Лежит в спальне связанная, с залепленным ртом. Сейчас я ей помогу прийти сюда. Чтобы ты на неё посмотрел… перед тем как я её застрелю. Потом – твой черёд. Я человек гуманный, Саша. И не позволю тебе долго мучиться. Можешь не благодарить…