На полпути в ад

— Действительно. Но дай я шепну тебе на ушко. — Господи! Ушко как раковина! Прелестная розовая раковина! — Я хотел сказать: помни, что ты талантлива. Вчера вечером тебя только-только открыли. Сегодня ты то, что есть сегодня. Ты быстро проявляешь себя. Мысли в крупном масштабе. Никому не давай сковывать твой стиль. Даже Махмуду.

— Ни за что не дам. Ради искусства. Оно священно.

— Молодец!

Когда они вошли в номер, мистер Махмуд сжал обе ее руки в своих.

— Очень, очень мило со стороны очень, очень прелестной дамы навестить бедного старого кинопромышленника в его трущобе в «Биверли-Ритц»!

— Ники, Чарли придумал мне роль, Джульетту, но гораздо лучше.

— Отлично. А кого вы метите на роль Ромео, дорогой Ритим?

— Да кого угодно.

— Он должен карабкаться по фасаду небоскреба, Ники. Чтобы я могла сыграть сцену на балконе с розой в руках.

— А вашим голливудским героям-любовникам это под силу, Ритим? Они ведь все не так молоды, как хотелось бы.

— Конечно. Вскарабкаются куда угодно. И вот еще что, при создании роли надо выработать кое-какие черты Жанны д'Арк. Она спасет Нью-Йорк.

— От чего?

— От гангстеров. А знали бы вы, из-за чего зритель валом повалит.

— Ну?

— В фильме будут стрелять настоящими пулями.

— Эх, Ритим! Полно, полно! В конце концов, знаете ли, в каждой игре есть свои правила. Даже я…

— Выслушайте меня! — вскричал я. — Этого требует роль. Ты согласна, Белинда? Как может она вжиться в образ, выложить всю себя, если вы жалеете для нее пули?

— Мне кажется, пули должны быть настоящие, Ники.

— Конечно, — настаивал я. — Вы думаете, стала бы Теда Бара играть Клеопатру без настоящих жемчужин?

— Играла же без настоящего аспида, — ухватился за соломинку Махмуд.

Этот довод я разбил:

— Аспид был настоящий, только старый. С вырванными зубами. Можете употребить старые пули. Можете даже пригласить старых гангстеров, а потом пустить слух, что они умерли от разрыва сердца.

— Вы что-то решительно настроились, дорогой Ритим.

— Решительно? Дайте мне добраться до павильона!

— Может, там будет паркетный пол?

— Все может быть, — ответил я подавленно. — Может быть, мы будем стрелять холостыми патронами. Может быть, я пойду за настоящими жемчужинами. Потому что я хочу придать роли некоторые черты Клеопатры, когда ее приносят закутанную в ковер.

— Пожалуйста, дорогуша. Автор у нас талантливый, Белинда.

— Чарли в порядке, вот только быстро уступает. Ну пожалуйста, Ники, мне хочется настоящих пуль.

— Вот что, — объявил я. — Я пойду куплю жемчуг. А вы тут пока все обговорите.

На обратном пути меня одолевали дурные предчувствия. Не слишком ли далеко я зашел? Жемчужины казались слишком вульгарными. Я решил отправиться сначала к себе в номер и посмотреть, что получится, если вынуть две-три самые крупные. Когда я шел по коридору, лифт с гуденьем опустился вниз. Оттуда вышел мистер Махмуд. Одними губами он произнес: «Она изумительна!» И его не стало.

Чуть позже я поднялся к нему в номер. Там в одиночестве сидела Белинда, обрывала лепестки орхидей.

— Похожи на конфетти, — сказала она. — По-моему, он о-очень ми-илый, ваш мистер Махмуд.

Про себя я отметил ее среднеевропейский акцент. Получила свои пули?

— Чарли, ты сделаешь так, чтобы я спасала город от Красного Флота. Настоящие снаряды.

— Правильно, Белинда, милая. Ник мировой парень. Он белый человек, Белинда. За ним стоит многое. Был бы я девушкой, я бы по Нику с ума сходил. Но не забывай: талант-то у тебя. Никому не давай сковывать твой стиль. Перед тобой блистательное будущее. Ты, может, думаешь, что купаешься в деньгах? Детка, это крохи по сравнению с теми деньгами, что у тебя еще будут, если только ты не дашь испортить себе стиль.

— Ты прав, Чарли. Это ведь искусство. Оно священно.

Вечером я застал Махмуда одного.

— Она изумительна, Чарлз! Но… послушайте…

— Да?

— Говорила ли она с вами о снарядах?

— Она сказала, что это вы с ней говорили о снарядах.

— Возможно, так оно и было. В приливе чувств. Тяжело, Чарли. Настоящие снаряды! Неприятностей не оберешься. Я не хочу, чтобы меня затаскали по судам.

— А вам-то что за дело?

— Мне дело до моих стремлений в области кино. Более того, Чарлз, мне не нравится ваш сценарий. Не сердитесь, старина. Сценарий великолепный, но мне он не нравится. Откровенно говоря, он слишком накладен.

Он не смотрел мне в глаза. Я видел: ему стыдно, что его миллионы не так уж неисчерпаемы. Я рассудил, что если одной из сторон, заключивших контракт, не чуждо подобное тщеславие, то у другой стороны еще есть надежда. Тут я стал его подначивать: — А я-то думал, что вы владеете всеми сокровищами мира. Я думал, вы надежная фигура. Есть ведь поговорка «Богат как дьявол».

Ему не хотелось откровенно признаться, что он не самый главный Дьявол. Он пробормотал что-то вроде «бюджет есть бюджет».

— Могу сделать вам вестерн, — саркастически предложил я. — Разоритесь на живую лошадь?

— Я уже разорился на живой капкан, дорогой Ритим.

— Может, вы и правы. Ладно, пойду набросаю что-нибудь начерно.

На другой день спозаранку я навестил Белинду.