На полпути к могиле

- Как я уже говорила, когда я стала подростком, то начала чувствовать себя… еще более иной. Гораздо хуже, чем когда была ребенком. Труднее стало скрывать свои странности, как велела мне мама. Я больше любила ночь. Часами бродила по саду. Иногда не могла уснуть до рассвета. Но пока те мальчишки не загнали меня в угол, я не знала, как плохи мои дела.

- Что они сделали? - спросил он мягко, почти ласково.

Их лица словно и сейчас стояли у меня перед глазами.

- Они в который раз доводили меня. Толкали, обзывались - все как обычно. Это бы меня не взбесило. Такое повторялось чуть не каждый день. Но когда кто-то из них, не помню который, назвал мою мать гулящей, я взорвалась. Я швырнула камнем и вышибла ему зуб. Остальные набросились на меня, и я их поколотила. Они никому об этом не рассказывали. Наконец, в мой шестнадцатый день рождения мама сочла меня достаточно взрослой, чтобы узнать правду об отце. Я не хотела ей верить, но в глубине души знала, что это правда. В тот вечер я впервые увидела, как светятся мои глаза. Она поднесла мне зеркало и уколола меня в бедро. Не со зла. Она хотела меня напугать, чтобы я увидела, что делается у меня с глазами. Примерно через полгода после того я убила своего первого вампира.

Глаза у меня жгло от непролитых слез, но я не плакала. Нельзя же расплакаться перед этой тварью, которая заставила меня пересказать то, о чем я старалась забыть!

Он очень странно смотрел на меня. Если бы не знала, подумала бы - с жалостью. Конечно, этого быть не могло. Он ведь вампир, а вампиры не знают жалости.

Я резко поднялась.

- Кстати о моей матери, мне нужно ей позвонить. Она заболеет от беспокойства. Я и прежде иногда задерживалась, но никогда не исчезала из дома так надолго. Она подумает, что кто-то из вас, кровососов, меня убил.

Тут у него брови поползли вверх.

- Твоя мамочка знает, что ты заманиваешь вампиров, обещая им себя, и потом убиваешь? И она тебе разрешает? Черт, я-то думал, ты пошутила, когда сказала, будто она знает, что ты сокращаешь нашу популяцию. Будь ты моя дочка, я бы запирал тебя по ночам в спальне. Не понимаю я, как это люди нынче позволяют ребятишкам творить, что им вздумается!

- Не говори о ней так! - взорвалась я. - Она знает, что я делаю доброе дело. Почему бы ей меня не поддержать?

Его глаза - чистые темные прудики - очень долго всматривались в мои. Наконец он передернул плечами:

- Будь по-твоему.

Он уже стоял передо мной. Я и моргнуть не успела, такой он был быстрый.

- Ты должна научиться попадать в цель, когда что-то швыряешь. Сама видела прошлой ночью, когда метнула в меня свой крестик. Подумай, всего несколькими дюймами ниже, и сейчас ты могла бы высаживать маргаритки у меня на голове. - Он ухмыльнулся, будто эта картина показалась ему очень забавной. - Мы займемся отработкой быстроты движений и точности. Для тебя безопаснее, если ты научишься убивать на расстоянии. Вблизи ты, черт побери, слишком уж беззащитна.

Он схватил меня за руку повыше локтя. Я дернулась, но он держал крепко. Скорее подались бы железные прутья.

- Сила у тебя оставляет желать много лучшего. Ты сильнее мужчины-человека, но едва сравняешься с самым слабым вампиром. Над этим мы тоже поработаем. И растяжка у тебя дерьмовая, так что ты в драке совсем не пользуешься ногами. А ноги - ценное оружие, забывать о них не следует. Что касается твоего проворства… ну, тут, возможно, ничего не поделаешь. Но мы все же попробуем. По моему расчету, у нас будет около шести недель, прежде чем тебя придется взять на дело. Да, пять недель на усердные тренировки и неделя, чтобы заняться твоей внешностью.

- Внешностью? - От возмущения я заговорила в полный голос. Как смеет этот мертвец меня критиковать? - Чем плоха моя внешность?

Кости снисходительно улыбнулся:

- Да нет, все не так ужасно, но, прежде чем выпускать тебя в свет, кое-что придется подправить.

- Ты…

- В конце концов, мы ведем охоту на крупную рыбу, милая. На мешковатые джинсы и заурядную мордашку такие не клюнут. Ты не узнаешь сексапильность, даже если она цапнет тебя за задницу.

- Боже мой, я хочу…

- Хватит болтать языком. Ты собиралась позвонить мамочке? Идем. Мой мобильный в задней комнате.

Мысленно я подвергла его связанное и беспомощное тело всем известным мне пыткам, но в реальном мире прикусила язык и пошла за ним в глубину пещеры.

4

«Усердные тренировки» в его устах означали жестокие, мучительные, беспощадные испытания, каким не подвергают новобранцев даже в самых крутых родах войск.