На переднем крае. Битва за Новороссию в мемуарах её защитников

На дачах мы наслаждались тишиной и плодами земными. Помню свой культурный шок от зрелища абрикосов, растущих прямо на дереве: ладно вишня с черешней, но такое… В общем, ели ягоды (абрикосы хоть и росли, но, увы, созревать не спешили), а, вот, вишня еще не отошла и плодоносила в изобилии. Я, скучая, осматривал окрестности, ходил, как и все мы, в столовую на блокпосту, возвращался обратно, осматривая местные виды. Объевшись вишней заходил через забор на соседний брошенный участок, там, бывало, бродил среди огромных яблонь, их чудовищные узловатые стволы напоминали деревья из сказочных лесов… Блаженство прервалось на третий день. Нас подняли в 5 утра и приказали сразу после завтрака грузиться в машину и ехать в секрет (как говорят на Донбассе, «на кукушку»). Ехали в стареньком УАЗике «буханке», было холодно, накрапывал дождь, из колонок играл Наутилус — в общем, невесело.

«Кукушка» была сильно вынесена вперед позиций, на перекресток дороги между Пискуновкой и Стародубовкой (впоследствии я с иронией называл Стародубовку «Дубосековкой») и представляла собой форменное сумасшествие в виде голого поля (пара мелких абрикосов и чего-то еще не в счет) с парой ям, по легенде следов не то немецких блиндажей, не то дотов. Роль наша заключалась в следующем: когда на Николаевку ломанутся колонны техники ВСУ мы должны… успеть об этом сообщить. Больше от нас не требовалось ничего, благо все понимали, что если мы успеем это, то и того вполне с нас хватит. О последствиях такого расклада для нас я читателя, пожалуй, отдельно информировать не буду, доверившись его личному чутью. Так впятером (кроме меня и Председателя, с нами были еще три ополченца: «Шпик», «Рус» и «Ханжос») мы просидели в двух ямах добрых несколько часов, орошаемые не по сезону прохладным дождем. Было довольно неуютно. К счастью, к обеду немного распогодилось, приехал Прапор и привез пару садовых лопат для «оборудования позиций». На наши робкие вопросы относительно перспектив встречи с украинской бронетехникой он довольно недоуменно пожал плечами и сказал: «Ну, мы же здесь все готовы умереть…» Что ответить на такое утверждение, мы не нашлись.

Тогда же я впервые вкусил известной всему Славянскому ополчению куриной тушенки, о!., сколько бы я отдал сегодня, чтобы еще хоть раз, хотя бы просто подержать в руках ту самую банку объемом 325 гамм, что уж говорить о том, чтобы понюхать, или… (о дерзновение!) попробовать хоть еще раз на вкус это яство!.. Да нисколько бы не отдал! И готов каждый месяц платить хорошую сумму, что бы провидение огородило меня на всю оставшуюся жизнь от этих склизких помоев с куриными костями и тощими кусками голубятины. Всем заинтересовавшимся предлагаю найти в интернете видео ополченцев (тоже, кстати, из-под Николаевки) с развернутой рекламой этого поистине чудного продукта незалежного пищепрома.

В итоге рытьем окопов занялись только я и «Ханжос». «Рус» и «Шпик» вообще противились этому занятию, настаивая на том, что это только привлечет к нам внимание укропов и, как следствие, их минометы. Вообще, подобное предвзятое отношение к обустройству позиций встречалось мной не раз… И всегда оно служило нам дрянную службу.

Копать приходилось в меловом грунте, вспоминались слова из фильма «Они сражались за Родину»: «Да это же не земля, а увечье для народа!» Мучения эти усугублялись вышеописанным инструментом, копать глубокую яму садовой лопатой очень неудобно. Саперных лопаток не было ни у кого. Приходилось долбить грунт лопатой как ломом, а потом выгребать образовавшуюся крошку банкой из-под тушенки, чья вторая жизнь была не в пример полезнее первой. Так за день в земле образовалось могилообразное углубление. Глядя сегодня на фото того «окопа», я не испытываю удовлетворения своим трудом, и дело здесь даже не в «могилообразности» — этим грешит любой окоп.

Весь день слышалась отдаленная стрельба из пулеметов и артиллерии, а ближе к вечеру четыре мины упали метрах в пятиста от нас: все приготовились к худшему, но на этом все и закончилось. Правда, когда к нам приехала смена, откуда-то открыли в нашу сторону огонь из подствольников: кто стрелял мы так и не поняли, били с большим перелетом.