На переднем крае. Битва за Новороссию в мемуарах её защитников

Следующий час посвящаем мытью оружия, в таком виде даже Калашников стрелять не будет. В подвале, где нам довелось отмывать автоматы, встречаем занятного мастодонта, а именно пулемет ДШК на станке, маркировка не оставляет равнодушным «1944». По сравнению с ним наш РПГ 1964 года выпуска просто мальчишка. Противотанковые ружья 1942 года выпуска мне еще предстоит увидеть. На передовой. Зашедший к нам «Прапор», как будто извиняясь, что сие чудище, способное пробить БТР навылет, мирно покоится в подвале, объясняет ситуацию: «Нет к нему патронов…»

Следующий визит «Прапора» несет в себе намного больше мотивации — приказывает выходить и грузиться. Впихиваемся в УАЗ «буханку», хриплый старт, выезжаем из двора, с нами едет «Прапор», нас отправляют в Николаевку пополнять разбитый под Ямполем батальон. Сидя в Ростове, мы оказались почти отрезаны от интернета, ничего не знали про крушение нашего плацдарма под Ямполем и отходе в Николаевну. Про то, что Николаевна будет «следующей», узнали, уже находясь на позициях.

Буханку трясет на дорожных ухабах и колдобинах, едем на полной скорости, проезжаем Семеновну. Водитель отчего-то матернулся, «Прапор» резко обрывает его: «Не материмся, ребят. Богородицу не отгоняем!!!» Слева и справа сплошь разбитые дома. Помню, еще до нашего отъезда из Петербурга слышал сводку от Стрелкова, что в Семеновне не осталось ни одного целого здания. И вот Семеновна, за которую уже пролито столько крови, мелькает за окнами — узкая горловина которую так и не смог перегрызть неприятель. Батальон, защищавший этот рубеж, позже получит имя «Семеновский», от этого имени будет веять былой славой русского оружия. Те, кто отстояли в жутких боях те считанные метры земли под ударами артиллерии и танков, под белым фосфором и газами, под ударами элитных частей ВСУ, стали достойны славного имени. В те дни, летом четырнадцатого года, у подножия Славянска ковалась новая слава новой русской армии, в огне боев, через героизм свих солдат, через своего командующего впитывавшей в себя дух старой русской армии. Думаю, этим строкам предстоит выдержать немало глумливой иронии тех, кто не знает, как звук падающего снаряда отличить от звука падающей мины… Это уже не важно, я пишу только о том, чему был свидетель.

Сегодня интернет-карты не отображают название населенного пункта Семеновка под Славянском. Его просто НЕТ.

Семеновка позади, дорога поворачивает, и мы едем среди череды садов с крошечными дачными домиками, небольшой спуск и, вот, перед нами блокпост. К прибытию в Николаевку нас остается четверо от первоначального числа группы выехавшей из Ростова: двое остались на службе в Краматорске, еще один (танкист) был распределен на Ноны в городе. Нас селят на крохотной двухэтажной дачке, которая в высоту кажется больше чем в ширину, и на два-три дня оставляют «пообвыкнуться». Двое наших, «Немец» и «Белый», уходят в разведвзвод, отчего РПГ остается бесхозным и автоматически передается, таким образом, мне. Впрочем, история того, как я стал гранатометчиком, этим вовсе не ограничивается.

Еще задолго до войны, в Петербурге, когда я занимался воен-ной подготовкой, РПГ7- понравился мне как простое, эффективное и надежное оружие. Сразу скажу, что эта любовь была хоть и «с первого взгляда», но… «по фотографии». До Славянска я лишь раз держал его в руках, просто держал, стрелять не доводилось. Перед отъездом я активно изучал его работу (с высоты своего времени недоумеваю, что там вообще в нем можно «изучать», кроме разве что сетки прицела — впрочем сия чаша меня миновала на войне, прицел был далеко не «оптический») и виды зарядов (в Иловайске я, правда, пойму, что заряды-то я изучал как-то плоховато…), но, когда на нашу группу дали «семерку», я, признаться, не рискнул проявлять то проворство, которое мгновенно проявил относительно автомата. Сошлись здесь два момента: во-первых, я все же не был уверен, что набор моих теоретических знаний будет достаточен для грамотной работы из РПГ в бою; во-вторых и, пожалуй, в главных, при появлении «семерки» Немец просиял такой невероятной улыбкой, что мне показалось, будто это самый счастливый миг в его жизни… Оценив обстановку, я сразу понял, что спор за то, кому достанется РПГ, будет чистой воды детским садом (мое!!! нет мое!!!! нет…!!!) и, собрав волю в кулак (да простит мне «Немец» сию аллегорию), поступил как старший брат, мудро уступающий новую игрушку младшему. Еще тогда знал: ну поиграет, пофоткается, да и бросит (тем более разведвзводовская СПГ-9 куда эффектней)… РПГ стал моим, и что самое приятное — помимо моего непосредственного на том настояния. Значит, так и должно было быть.