На острие проблем — 4

Ко времени разрушения СССР доля государственной собственности составляла 88,6 %, колхозной — 8,7 %, собственность кооперативов - 1,5 %, собственность граждан — 1,2 %. Выработанная экономическая система, которая постоянно изменялась и дополнялась, по сути своей оставалась системой, где каждый работающий член коллектива не имел непосредственного долевого участия в работе предприятия, так как не выступал «сохозяином», собственником, имеющим полное право на соответствующую долю общего дохода предприятия. Для предприятия он был наемным работником, получающим вознаграждение за свой труд, — и только. Общественные же фонды, о чем говорилось выше, им реально не увязывались с качеством и количеством своего труда. Так и шагали в двух плоскостях: предприятие-государство в одной, а наемный работник, будь это рабочий, служащий или специалист в какой-либо сфере, — в другой.

Этот не решенный прошлыми столетиями вопрос отчуждения человека труда от его реальных результатов был взят на вооружение нарастающими оппозиционными силами, да и многими учеными-экономистами, и представлен как порок социалистической системы. Поэтому, естественно, в пример в этом вопросе ставили опыт Запада. По их мнению, значительно лучшая жизнь у них связана с тем, что человек является хозяином своего труда.

Говоря об этом, я не только не злорадствую по поводу того, что происходило в то время и какие методы использовались, а наоборот, пишу об этом с великой горечью. Четверть века я отдал одному из крупнейших заводов страны — Уралмашу, где закончил свою заводскую жизнь генеральным директором. И здесь мы тоже жили в двух плоскостях: с одной стороны, по опыту работы мы понимали, что рабочий является наемным работником и получает вознаграждение за время и качество работы, а с другой, с учетом идеологических условий в стране, — кроме официальной позиции, нам мало было что известно.

Тем не менее мы четко осознавали, что существовавшая в течение многих лет жесткая планово-распределительная система, которая имела важное значение и была необходима в предвоенный, военный и восстановительный период, стала пробуксовывать. Созревшая для изменения существовавшей экономической модели ситуация способствовала тому, что в обществе с удовлетворением встретили в первой половине 1960-х годов так называемую «реформу Косыгина». Да, она решала не все назревшие проблемы, но это был глоток свежего воздуха, и мы надеялись, что это только первый шаг к дальнейшему реформированию экономики. Но, к сожалению, мы оказались абсолютно наивными, незрячими в отношении борьбы на «верхах» между новым и старым.

Постепенно реформирование затихло, а все попытки в 1970-х годах продолжить эту работу закончились ничем. Может быть, поэтому мы и вошли в «перестройку» без какой-либо четкой позиции в отношении проведения экономических реформ и, главное, в решении извечного вопроса: кто есть человек труда?

Бурлящая «перестройка» и в этом не сформулировала свое видение. Единственное, что было обозначено определенной частью ученых и руководством страны, в том числе правительством Рыжкова, — это то, что рыночная экономика должна быть социально ориентирована и с необходимым государственным участием. Более-менее было четко определено, что страна должна иметь собственность: государственную, акционерную, частную (кроме собственности на землю). Но это была, прежде всего, позиция моего правительства — а недоброжелателей по отношению к ней, всяких крикунов и безграмотных демагогов вполне хватало.

К примеру, о массовой приватизации всего материального и интеллектуального потенциала страны нигде, даже на «сверхлиберальных» митингах и собраниях, сначала не упоминалось. Что же это потом стало — озарение свыше?

О приватизации в нашей стране много уже сказано и, надо полагать, еще немало будет написано. Поэтому я не ставлю своей целью глубоко касаться этого мародерства XX века. В данном материале мне хотелось бы проанализировать, удалось ли во время той ломки экономики Советского Союза решить исконный вопрос, с чего и начинался этот материал: будет ли решен вопрос ликвидации отчужденности работников предприятий от прямых результатов его деятельности, станет ли он полнокровным сохозяином предприятия во всех его проявлениях?

В этой связи следует озвучить мнение ученых Российской академии наук. Они сообщили, что во время одной из встреч с президентом России В.В. Путиным его внимание было обращено на коллективные предприятия, которые обеспечивают реальный баланс между коммерческой выгодой и социальной ответственностью, между интересами государства, компании и работников. Ученые убеждены: