На огненном берегу

Спустившись на дно оврага, Юрченко прошел месту, где располагался штаб батальона. Увидел страшную картину. Все было изрыто и опалено взрывами гранат, валялись вперемешку трупы фашистских и наших солдат. Тела убитых старшего политрука Ракчеева и старшего лейтенанта Локтионова (комиссара и командира 2-го батальона) были изуродованы. По всему было видно, что здесь произошла ожесточенная схватка.

Командир роты поднялся на блиндаж, снял пилотку, сказал дрогнувшим голосом:

— Товарищи, у нас нет времени для длинных речей. Скажу коротко. Безгранично жаль погибших товарищей. Они ушли навсегда от нас, отдав свои жизни за свободу и независимость Родины. Вечная им слава! Так поклянемся же, друзья, перед их телами, что мы отомстим за них фашистским извергам сполна!

— Клянемся! — раздалось в ответ.

Поднялось солнце, повысилась видимость, и гитлеровское командование, уже получившее, наверно, к этому времени донесение о результатах ночной вылазки, открыло ураганный огонь по всей обороне нашего полка. Мы думали, что вслед за этим последует атака, но ее не было. Видимо, фашисты за ночь выбились из сил и весь этот день в атаку не поднимались.

О целях ночной вылазки фашистов рассказал плененный нами сержант. Их особый десантный батальон только на днях прибыл в Сталинград. Им сказали, что дела идут хорошо, что в центре города почти уже нет русских войск. Они разбиты и только какие-то остатки держатся на обрывах вдоль берега реки. Надо очистить от них берег, и Сталинград будет полностью в немецких руках. Эта почетная задача и поручается их особому десантному. батальону. Они должны прорваться по оврагу на берег реки, уничтожить штабы, а потом, получив подкрепление, ударить с тыла по русским на переднем крае.

Слова этого сержанта подтвердила одна находка на поле боя. Старший лейтенант Брик, обходя южную часть пристани, обнаружил у барабана с электрокабелем несколько фашистских трупов и на одном из них медаль «За взятие острова Кипр».

— Долетались фашистские птички! — зло сказал Брик и вдруг почувствовал, как у самого в глазах поплыли красные круги, подкосились ноги. Он приник к барабану. Минометчики подхватили своего командира и понесли в полковой медпункт.

— С чем пожаловали? — спросил их врач.

— Командира принесли, ранен он еще ночью, — пояснил один из бойцов.

— Ну и ну, — удивился хирург, осмотрев тело Брика. — Да он же весь как решето. Почему сразу не отправили в медсанбат?

— Некогда, некогда!.. Немедленно на операционный стол.

Долго врач ковырялся в теле Брика. Он навытаскивал, пожалуй, половину тарелки мелких осколков.

После этого боя гитлеровское командование разработало другой план разгрома нашей дивизии. Оно бросило на узкую полоску земли мощную боевую технику. Особенно свирепствовали артиллерия и авиация. Как после нам стало известно, эта ленточка земли была объявлена адом, из которого живым никто из нас не должен выйти.

О подробностях этого коварного плана я случайно узнал только в 1945 году.

Это было в Венгрии. Я должен был лететь в Бухарест. Аэродром находился недалеко от города Мишкольц. Приехал туда за полчаса до вылета. Зашел в штаб авиачасти. В помещении было тепло. Я разделся и заметил, что румынский летчик в звании капитана проявляет ко мне видимый интерес.

— Хотите что-то спросить? — обратился я к нему.

— Да, разрешите поближе рассмотреть ваши награды?

— Пожалуйста.

Одну из медалей румын взял в руку, вслух прочитал: «За оборону Сталинграда». Потом резко опустил ее и пристально посмотрел мне в лицо.

— Вы воевали в Сталинграде?

— Воевал. А что?

— Да так, ничего, просто уточнил.

— Нет, не так просто, — сказал я. — Видимо, вы тоже там воевали.

— Воевал, — признался капитан-румын. Он хорошо говорил по-русски.

— Интересно, — бросил я.

— Какой тут интерес? В то время, как вам известно, королевская Румыния была союзницей гитлеровской Германии.

— И вы, конечно, бомбили нас в Сталинграде, — перебил я румынского летчика.

Капитан замялся:

— Приходилось.

— А теперь?

— А теперь… с большим удовольствием бомбим гитлеровцев. Вот посмотрите, — он вытащил из планшетки одиннадцать фотографий автоматической съемки бомбежки и с гордостью сказал — Один раз только промазал.

— Вы и нас так же метко бомбили?

Капитан помолчал. Потом взял лист бумаги, начертил Волгу, два острова на ней и обозначил Мамаев курган.

— Где вы здесь находились? — задал он мне контрвопрос.

Поскольку разговор шел о прошлых событиях, не имевших уже никакого секретного значения, я сказал:

— Вот здесь.

— Боже мой, так это же дивизия Родимцева! — воскликнул капитан.

— Совершенно верно.

— Вот это да!.. — протянул удивленно. — Но будьте откровенны, скажите, сколько дней вы воевали в Сталинграде?

— Как сколько дней?.. С начала и до конца обороны города. А если точнее, то с 14 сентября 1942 года по 2 февраля 1943 года.

— Поразительно! — воскликнул румын. — Не верю.

— Почему не верите?

— Разрешите задать вам один вопрос, — не отвечая, попросил капитан. — Сколько ваших дивизий под номером 13-я гвардейская прошло на этом участке за время обороны города?

Я с недоумением посмотрел на собеседника.