На одном вдохе

Это хорошее значение погрешности, при котором не придется долго шарахаться в поисках останков. Однако я на всякий случай сравниваю координаты с показанием навигатора… Все данные совпадают с тем, о чем ранее говорил Захарьин: глубина — восемьдесят, удаление от самого северного мыса Катандуанеса — девять миль к северо-востоку. Отлично. Минут через десять можно приступать к подготовке…

Настоящая работа начинается ровно в восемь утра.

Температура воды — плюс двадцать шесть, и я не спеша переодеваюсь в раздельный неопреновый костюм. Затем проверяю ребризер, цепляю его на грудь, пристегиваю нож, подгоняю ремни маски и подвесной системы…

Глеб же, опустив с помощью гидропривода купальную платформу, снова берет в руки бинокль с мощной оптикой.

Мимоходом интересуюсь:

— Что, не дают покоя соседи?

— Кажется, они идут малым ходом к нам, — недовольно бубнит он сквозь зубы.

Этого еще не хватало. Чего им от нас нужно? Неужели хотят отогнать нас подальше?..

По возможности ускоряю процесс подготовки к погружению. Особое внимание уделяю ребризеру — он совершенно новый, еще ни разу не опробованный в деле. Осматриваю целостность дыхательных мешков, шлангов, легочного автомата, байпасных клапанов и автомата промывки дыхательной системы; контролирую давление в заправленных баллонах, осматриваю канистру со свежим регенеративным составом, вчера лично установленную мной в аппарат. Я не люблю красивых фраз, но от исправности и надежной работы всего вышеперечисленного зависит моя жизнь.

Все в норме.

— Готов? — подходит Глеб.

— Как пионер. Какая задача на первое погружение?

— Только одна: найти мою затонувшую яхту.

— И все?

— Да. Определи место и обозначь его буем. — Он подает моток фала с небольшим оранжевым буем и с карабином на свободном конце.

Расправив моток, предлагаю:

— Я вполне мог бы осмотреть ее внутренности и даже отыскать твой сейф. Кстати, как он открывается?

— Женя, мы никуда не торопимся, так что оставь этот вопрос для второго погружения.

— Хорошо, — решаю я не развивать дискуссию. В конце концов, он заказывает музыку, а я всего лишь исполняю.

Присаживаюсь на край купальной платформы, надеваю ласты, подтягиваю лямки ребризера.

— С богом, дружище, — хлопает он меня по плечу.

В ответ на эту короткую реплику я невольно улыбаюсь: точно так же меня всегда провожал на глубину старый друг — Жора Устюжанин.

Соскальзываю в воду.

Вот оно, истинное и еще не забытое наслаждение моей любимой профессии!

Невзирая на длительный перерыв, сложившийся в практике боевого пловца, задача не кажется мне сложной и уж тем более опасной. В здешних водах я вряд ли повстречаю противодействие со стороны вероятного противника, а потому можно не сожалеть по поводу отсутствия подводного оружия. На серьезные операции, где возможен непосредственный контакт с боевыми пловцами чужих флотов и разведок, мы всегда брали «адээсы» — автоматы специальные двухсредные, в конфигурации для проведения подводных операций. «АДС» — мощная и надежная штука: под водой на небольших глубинах поражает цели на дистанции до двадцати пяти метров, на суше по кучности и мощности боя ничем не уступает армейским «калашам».

На всякий случай я прихватил обычное пневматическое ружьишко с гарпуном. Прихватил, хотя прекрасно осознаю, что при встрече с акулами оно вряд ли поможет. В этом случае мы могли бы обойтись тротиловыми шашками, упаковка которых спрятана в рундуке кокпита, но пока сюда не пожаловала стая прожорливых хищниц — торопиться расходовать взрывчатку не стоит.

Гидроакустической связи с поверхностью нет. На мой вопрос, почему бы нам не запастись станцией связи, Глеб выдал вполне резонную фразу:

— Чтобы не вызвать излишних вопросов со стороны филиппинских спецслужб, если таковые появятся на горизонте и заинтересуются отдыхающими русскими туристами.

Мысль показалась логичной. Да и не в диковинку мне работать без связи.

Под водой на глубине одного метра первым делом проверяю работу дыхательного аппарата. Все в порядке — ребризер работает устойчиво.

Осматриваюсь. Вода, как мы выражались во «Фрегате», чище анализов младенца. Взвеси: планктона и неорганики — практически нет; горизонтальная видимость метров тридцать пять — сорок. Слабое юго-восточное течение, температура воды в верхнем слое комфортная. На глубине будет чуть холоднее, но не настолько, чтобы тело быстро замерзло.

Уходя все дальше от поверхности, плавно разматываю фал и регулярно поглядываю на дисплей дайверского компьютера, а заодно контролирую работу ребризера, а именно исправность трех электронных датчиков глубины, регулирующих подачу кислорода.

Дна не видно — подо мной темно-зеленая бездна. Значит, скоро придется включить фонарь…

Погружаюсь. Двадцать пять метров. Тридцать. Тридцать пять… Солнце пока еще низковато над горизонтом. В его косых преломленных лучах то тут, то там поблескивают серебристые тела небольших стайных рыбешек.