На несколько демонов больше

—  Потому что это демон. — Я разглядывала горгулий, жа­лея, что с ними нельзя поговорить, но пытаться разбудить гор­гулью до захода солнца — то же самое, что пытаться разговари­вать с прирученным камнем. Но их здесь много, так что, навер­ное, собор можно считать защищенным. Я поморщилась, уви­дев цветы в горшках на тротуаре и подумала, нельзя ли будет распорядиться, чтобы их убрали. Слишком легко в них спря­таться киллерам-фейри. Обратившись к Дженксу, я сказала: — И как ни хотелось бы мне видеть, как Трента завалит ревнивая бывшая любовница или же разозленный демон, заработать свои бэбиситтерские сорок штук мне хочется еще больше.

Он кивнул и сел ко мне на плечо:

—Вспомни черта...

Я проследила за его взглядом. Черт, они тоже рано приеха­ли, и теперь, вдвойне радуясь, что я уже на месте, я заправила свою новую блузку в джинсы и стала ждать приближения двух сияющих автомобилей — совершенно неуместных среди гру­зовиков-платформ и ржавых от уличной соли «фордов».

Мне пришлось взбодриться и взбежать на пологие ступе­ни, когда первая машина вышла из потока и полностью въеха­ла на тротуар. За ней последовал серый «ягуар», также остано­вившийся на тротуаре.

—Можешь написать на мои ромашки, — сказал Дженкс с

моей серьги, и я сняла темные очки, чтобы посмотреть получше.

Элласбет сидела на переднем сиденье первой машины, и пока она готовилась к выходу, водитель в ливрее открыл двер­цу для пожилой дамы и джентльмена на заднем сиденье. Я предположила, что это мистер и миссис Уитон, поскольку эта пара была высокая, элегантная, сильно загорелая и имела фир­менный вид западного побережья. Лет за шестьдесят каждому, решила я, но отлично сохранились. О, так они же эльфы — им и за триста может быть, насколько я понимаю. Одеты они были в повседневные штаны с рубашками, но все равно заметно было, что туфли у них стоят больше, чем у многих взносы за автомобиль. Они улыбались на солнце, будто глядели в про­шлое и видели эту землю без домов, машин и городского без­различия.

Элласбет стоически ждала, пока шофер откроет дверцу и ей. Устремившись наружу, она одернула короткий жакет,  зак­рывавший белую блузку, и подтянула на плечо сумочку в тон. Постукивая босоножками, она обогнула машину— из-под об­тягивающих брючек «капри» высовывались голые щиколотки. Вся она была в персиковых и кремовых тонах, соломенно-жел­тые волосы убраны в почти такую же, как у меня, косу с впле­тенной зеленой лентой. Губы красные, тени аккуратно нало­жены. Элласбет даже не посмотрела на церковь — ей не достав­ляло удовольствия здесь находиться. Увидев ее стиль, я смущен­но про себя поблагодарила Дженкса и Кери, что вмешались и слегка вправили мне мозги.

Сделав самое радостное лицо, я спустилась по ступенькам.

—   Правда, симпатичная церковка, матушка? — произнесла высокая девица, беря мать под руку и указывая на базилику. — Трентон был прав —   идеальное место для скромной свадьбы.

  —Скромной? — тихо  пробормотал  Дженкс у меня на  серьге  —Это же, блин, собор!

  —Тише, — сказала я — родители мне почему-то понравились. Вместе они выглядели счастливыми и спокойными, и мне захотелось, чтобы так и осталось, и чтобы, когда я буду просыпаться ночью в одиночестве, я бы знала, что есть где-то пара, нашедшая любовь и сумевшая ее сохранить. Не удивительно, что Элласбет встает на дыбы от просьбы выйти за того, кого она не любит, когда она выросла, глядя на счастье своих родителей. Я бы тоже озверела.

У меня волоски на руках встали дыбом, и я обернулась к Квену, уже вышедшему из сверкающего «ягуара». Он был в своих обычных черных брюках и рубашке, на ногах — мягкие туф­ли. Кожаный пояс с серебряной пряжкой — других украшений на нем не было. Интересно, заговоренный пояс или нет. На изрытом оспой лице приподнялись брови — наверное, это было приветствие.

Квен направился к дверце Трента, но не успел подойти, как Трент открыл ее сам. Моргая на ярком солнце, он глянул на небо, и глаза его отследили контуры выделяющейся на этом фоне передней башни. Джинсы сидели на нем как влитые, должным образом вылинялые и касающиеся ботинок именно так, как надо. Темно-зеленая шелковая рубашка под цвет ленты Элласбет придавала ему некоторый блеск, отлично подходя под его загар и светлые волосы. Отлично выглядел, но совсем не лучился счастьем.

Увидев сразу пять эльфов, я стала искать различия. У матери Элласбет те же пушистые тонкие волосы, что у Трента, а у отца больше похожи на волосы Элласбет — погрубее, почти как неудачная попытка их изобразить. Рядом с ними смуглый и чер­новолосый Квен выглядел как обратная сторона медали, но медали все равно эльфийской.

Элласбет отвела взгляд от завитков орнамента над массивными дверями и обратила его на подошедших Трента и Квена. Увидела меня — и лицо ее застыло. Я улыбнулась, увидев, как до нее дошло: у нас прически одинаковые! Лицо Элласбет под идеальным макияжем окаменело.