На линии огня

«— Папа, — спросил Витя, глядя отцу в глаза. — Зачем ты служишь немцам?

Вопрос был настолько неожиданным, что отец вздрогнул.

— Оставь, сынок! — сказал он, отводя в сторону усталые глаза и слегка отталкивая сына. — Оставь.

— Почему оставь? — запротестовал Витя. — Я знаю — это предательство — служить оккупантам. Вон они какие… звери… Наши бьются, гибнут за нашу землю, за нас… — губы у него задрожали, — а ты… — Витя отвернулся, щеки его залил яркий румянец, — лучше бы шел к партизанам, — чуть слышно прошептал он.

Отец смотрел на него с невольным удивлением. Он не ожидал таких слов от сына, мальчишки, не был готов к этому разговору и не знал, что отвечать. Он встал, прошелся бесцельно по комнате, снова сел и положил сыну на колено твердую, с въевшейся типографской краской руку.

— Слушай, сынок, — мягко сказал он. — Давай оставим это. Что ты заладил: партизаны да партизаны. За такие разговоры, дойди они до них, — он кивнул головой за окно, — знаешь, что будет?

— Знаю, — резко ответил Витя, глядя на отца в упор темными горящими глазами. — А помнишь, ты мне рассказывал, как боролись коммунисты против буржуев и против царя? Они себя не жалели и не боялись. Надо бороться и тогда победишь! Как Чапаев, Щорс, Дзержинский… Да мало ли… У нас, в Феодосии, матрос Назукин. Ты сам рассказывал…

Что мог ответить отец? Да, он учил сына быть прямым и честным, смелым и отважным. Мальчик возмужал за эти трудные месяцы, он все понимает. Но он не знает, как сложна жизнь…

— Папа, а у меня листовка есть, — неожиданно сказал Витя.

Отец рывком поднял голову:

— Какая еще листовка?

— А вот она! — Витя вынул из кармана листовку и развернул ее. — Смотри, что тут напечатано: «Смерть немецким оккупантам!»

— Ну, это уже слишком, — потянулся к нему отец. — Носишь в карманах! Дай-ка сюда!

Витя отпрянул. Отдать листовку! А что сделает с ней отец! Порвет? Выбросит?

— Нет! — вскочив, крикнул он. — Она моя! Я ее нашел.

— Виктор! — сдерживая себя, говорил отец. — Ты отдаешь себе отчет?.. Да если ее найдут в нашем доме!..

— Пусть, пусть! Пусть находят, я не боюсь. Это ты боишься. — Витя осекся: как он разговаривает с отцом! Но и отец никогда не был так резок с ним.

Михаил Иванович отошел к окну, нервно забарабанил пальцами по стеклу.

— Ты умеешь хоть обращаться с такими вещами? — спросил он. — Говорю: дай сюда!

— Не дам, ни за что! — Витя перебежал на другую сторону стола, поближе к двери. — Тут сказано: передай товарищу. Я передам, найду кому передать.

Мать Вити Виктория Карповна давно прислушивалась из другой комнаты к бурному разговору. Она тихонько подошла сзади и хотела взять листовку из рук сына.

— Не тронь! — крикнул Витя. — Это мое!

— Сынок, отец дело говорит, — сдержанно сказала мать.

Витя отскочил к двери.

— Не отдам, — твердо сказал он. — Это наша советская листовка. Она от Красной Армии. А если вы меня с ней домой не пускаете, то ладно: уйду, уйду!

И он опрометью выбежал из дома».