На линии огня

Черников вышел из штаба. Роты и отдельные взвода батальона в это время возвращались в казармы, размещенные в трехэтажном старинном здании. Говорят, что во время войны здесь размещалось гестапо. Врали, наверное. Зачем тайной полиции рейха такое здание в небольшом местечке?

Александр прошел через плац, повернул за клуб на дорожку, ведущую мимо спортгородка и полевой медсанчасти к контрольно-пропускному пункту гарнизона. Там хотел дождаться начальника автослужбы старшего лейтенанта Андрея Петрухина, но встретил жену Кулагина. Вероника тут же подошла к Черникову:

— Привет, Саша!

— Здравствуй!

— Ты моего не видел?

— Сегодня нет.

— Вот кобель! Ушел вчера вечером куда-то и до сих пор домой не вернулся. Вот пошла сама искать.

— От меня-то что хочешь, Вик?

— Как это что? Он же друг твой!

— Ну и что?

— Андрей не мог не сказать тебе, куда лыжи навострил.

— Представь себе, не сказал. Видно, так ты в семье себя поставила, что муж не хочет домой возвращаться.

Вероника скривилась:

— Еще один учитель нашелся! Твоя бывшая лучше себя вела?

— Потому и стала бывшей.

— На что ты намекаешь?

— Ни на что. Разбирайтесь в своих отношениях сами.

Вероника сменила тон.

— Саш, Андрей сказал, что развестись со мной хочет…

— Это его право.

— Конечно, вам бы только баб менять!.. Извини… Ты, это, Саш, мог бы с ним поговорить, чтоб не порол горячку?

— В смысле?

— Ну в том, чтобы не разводился.

— Он, что, подловил тебя на делах темных?

— Да каких делах? Ну, пофлиртовала слегка, но больше этого не будет. Я не хочу в Союз разведенкой ехать. Поговори с ним, а?

— В этом вопросе, Вика, советчиков не слушают, слушают сердце. Ты лучше сама попытайся наладить отношения.

— Да как их наладить, если Кулагин дома не ночует?

— Жди, объявится. На построение придет обязательно.

— Так вот и жду!

— Ты только у КПП не маячь, а то Андрюха в часть через парк пройдет. Увидит тебя — и на контрольно-технический пункт махнет.

— И то правда. Пройду-ка я за магазин.

— Давай. И удачи тебе.

Разговаривая с Вероникой, Александр не заметил, как к КПП подошли трое вчерашних сверхсрочников. И только распрощавщись с женой Кулагина, Черников увидел их. Тот, кого вчера распоясавшиеся «вояки» называли Шалым, кашлянул, подошел к Александру:

— Разрешите обратиться, товарищ капитан? Сержант Шалко!

Черников усмехнулся:

— Вчера тебе и твоим дружкам ничьего разрешения не требовалось.

— Вы извините нас, товарищ капитан. Перебрали, что творили, сами не знаем. Сорвались.

— Вы не передо мной извиняйтесь, а перед чехами, что оскорбили своим свинским поведением.

— Так это мы извинимся. После развода сходим в бадыгу и извинимся. Вы только не докладывайте начальству о вчерашнем? Если, конечно, не доложили уже…

— Не доложил. Что, не хочется в Союз? Здесь лучше?

— Да не хотелось бы… А мы в долгу не останемся.

— То что надо, я от вас вчера получил. Извинитесь перед чехами, расплатитесь за выпитое — вы вчера забыли это сделать, — и на этом разойдемся. Но предупреждаю: если хоть один раз увижу кого-либо из вас в этом кафе или возле женщины, что там работает, — не обессудьте. Сделаю все зависящее, чтобы вас в двадцать четыре часа выкинули из Чехословакии. А возможностей, поверьте, у меня для этого достаточно.

— Все понял! Договорились. А вам чего лучше взять — водочку или коньячок из военторга?

— Пошел к черту, Шалко!

— Есть!

Сержанты, повеселев, прошли на территорию полка. И тут же подошел Петрухин:

— Здравия желаю, товарищ капитан!

— Здравствуй, Витя! Я, собственно, тебя и ждал.

— Что-нибудь случилось?

Черников передал ему информацию по дополнительным занятиям рот батальона на Либаве и довел задачу, поставленную технической службе.

Выслушав начальника, Петрухин воскликнул:

— Так это мы организуем, товарищ капитан! После развода переговорю с командиром ремвзвода, он парень шустрый, технику держит в исправности, все подготовим как надо.

— Давай, готовь, завтра проверю, а на сегодня меня командир отпустил. Ему показалось, что вид у меня больной.

— Больной и есть. Отдыхайте, товарищ капитан!

— Если что, звони!

— Да сами разберемся. Беспокоить начальство себе дороже выходит…

Александр отошел от КПП, когда услышал сзади рев Кулагина:

— А не пошла бы ты на хер, Вика? Где я был? Чего делал? С чешками сношался, понятно? И не тебе мне претензии предъявлять. Готовься в Союз ехать! Мое слово — кремень. Предкам своим будешь баки забивать! А у нас с тобой семейная жизнь кончилась. Баста!.. Чего? К особисту? Да хоть к командующему! Плевать я хотел на твои угрозы. Сказал, развод, значит развод — и уйди, не зли!..

Черников повернул за угол и больше уже не слышал «милой» беседы четы Кулагиных. Он только вздохнул, — вот и еще одна семья рассыпалась как пепел. Да, жизнь — непростая штука.

Днем Александр выспался. Встал он в шесть часов. За окном вновь лил дождь, не по-летнему нудный, мелкий, холодный.