На линии доктор Кулябкин

— Пес? Понятно, понятно, — кивнул доктор, и лукавая улыбочка пробежала по его губам. — Отчего же он в полоску?

— Вымазался.

— Ровненько вымазался, как по линейке.

Он внезапно приблизил лицо к Тошке и спросил:

— А сколько, скажи, будет шестью девять?

— Зачем?

— Ага, не знаешь, — засмеялся доктор и погрозил Тошке пальцем.

Тошка хотел ответить, но тут заметил, что доктор и папа опять переглядываются, какие-то странные у них появились тайны. «Чего это они?» — подумал Тошка.

— Так, так, — спел доктор. — Ясненько. Иди, художник. А мы с папой кое-что обмозгуем.

Когда Тошка вышел, у кабинета уже собралась очередь: бабушка с внучкой и папа с сыном. И бабушка и чужой папа кормили своих ребят виноградом, отрывали по ягодке, ждали, когда их дети откроют рты, и осторожно забрасывали им по штучке.

Тошка постоял напротив, понаблюдал, поудивлялся. Бабушка заметила его удивление, оторвала ягодку и протянула Тошке.

— Не хочу, — сказал Тошка и сел дорисовывать обезьян.

Пожалуй, теперь обезьян хватало. Тошка подумал и пустил по земле Чуньку. Пес задрал морду и залаял.

Дверь распахнулась: вышли доктор и папа, как два старых приятеля.

— Ого, — удивился доктор. — Очередь! — Он протянул Тошке руку, пожал. — Утренняя зарядка, Толя, это чудесно. Обтирание — несомненно. Физкультура и физкультура. И еще, Толя, рекомендую одно лекарство, папе я все растолковал.

Он потрепал Тошку за чуб, хотел возвращаться в кабинет.

— А зачем лекарство? — спросил Тошка. — Я же здоров.

— Уж это, братец, мне виднее, здоров ты или нет.

И доктор взглянул туда, где его ждала очередь. И бабушка, и чужой папа согласно ему покивали.

— Видали! — весело сказал доктор. — Он говорит, что здоров, а я этого пока не считаю…

На следующее утро после бега трусцой папа дал Тошке половину таблетки. Тошка с полной готовностью кинул обломок в рот и побежал к крану запивать противную гадость.

— Можно, я погуляю? — спросил он, считая, что все необходимое для папы уже сделано.

Папа кивнул. Тошка помчался на улицу. Пока бежал, ноги его как-то тяжелели и тяжелели.

Тошка остановился и стал думать: хочется ему гулять или нет? Пожалуй, нет.

Повернулся, но и подниматься по лестнице стало трудно. «Сесть, что ли, посидеть…», — неожиданно для себя сказал Тошка. Он все же дошел до дверей, постучался и устроился на ступеньку.

«Папа, наверное, не услышал», — подумал Тошка, но вставать не хотелось. Он решил ждать — в конце концов, спешить было некуда.

Дверь приоткрылась, папин голос удивленно спросил:

— Ты чего? Передумал? А я слышу, кто-то скребется, решил — собака.

Он помолчал, ожидая, когда Тошка ответит, и, не дождавшись, прикрикнул:

— Не сиди на камнях, марш в комнату!

Это «марш» заставило Тошку подняться.

— Нет, нет! — сказал папа, почувствовав, что Тошка уже готов бухнуться на диван. — Иди на балкон, в кресло. Нечего днем валяться, я этого не люблю.

Он сам вынес кресло-качалку. Вернулся, в комнату, взял за руку словно застывшего Тошку, усадил поудобнее. Качнул кресло.

— Сиди, наблюдай, а то все бегаешь и бегаешь.

Между грядками ходили куры. Даже не ходили, а плыли по земле. Такого странного плавания Тошка никогда раньше не видел.

За забором сосед колол дрова. Топор медленно поднимался над головой и так же медленно опускался. Но самое чудное, что чурбан не разлетался, как обычно, а раскрывался, словно цветок, обнажая сахарную свою середину.

Чунька лежал около будки, положив голову на лапы, поглядывая в Тошкину сторону.

«Нужно бы крикнуть ему», — подумал Тошка. Но кричать было лень, а главное — для чего кричать?

Неожиданно Чунька поднялся и стал лаять в сторону дороги. Голос у Чуньки был хрипловатый, вроде бы простуженный, и негромкий.

Папа приоткрыл балкон, сказал Тошке, что должен ненадолго выйти, попросил подождать.

Кажется, с другой стороны дачи подъехала машина, Чунька лаял в ту сторону.

— Чунька, Чунька! — звал папа, похлопывая ладонью по своей штанине.

Чунька, виляя обрубкой хвоста, бросился к папе.

— Оденемся, Чуня, — весело говорил папа, пристегивая ошейник. — Ну вот, теперь ты красавец!

Папа разогнулся, махнул Тошке рукой.

— Куда? — крикнул Тошка. Но то ли у него не было сил, то ли исчез голос.

Он видел, как папа широким шагом направляется к дороге. А Чунька бежал рядом, виляя хвостом и подпрыгивая, чтобы схватить поводок в середине.

— Куда? — снова крикнул Тошка, но слова заглушил шум машины и какой-то стра-нный разноголосый собачий лай.

«Наверное, Чунькины приятели пришли, — подумал безразлично Тошка. — От магазина…»

Когда папа вернулся, Тошка дремал. Папа растормошил сына, приказал подниматься. Идти никуда не хотелось — лучше бы поспать еще.

— Пошли погуляем, — настаивал папа. — Чего раскис? Держи хвост морковкой!

Они спустились во двор, папа поглядел на сына, взял его за руку.

— В лес! В лес! — бодро говорил папа.

Они пролезли через дырку в заборе, оказались в лесу. Папа был весел. Он не отпускал Тошкину руку и, пожимая ее довольно крепко, просил Тошку решить математическую задачу.

— Нет! — смеялся папа. — Сосредоточься! Это пустяковая задачка, и, клянусь, она под силу тебе.