На Лене-реке

— А вы, — сказал он Боре, — занимайте Ольгу Григорьевну. Сходите в театр или куда-нибудь там еще.

В другое время Боря и не нуждался бы в подобных наставлениях. Он всю дорогу так усердно занимал Ольгу, что ей это уже изрядно надоело. Но сегодняшний вечер был предназначен для других дел. В небольшом городе, недалеко от Байкальска — полтора часа езды на дачном поезде — работал брат, его Борис не видал уже несколько лет; нельзя было проехать мимо, не навестив брата, не познакомившись с его семьей. Но неудобно было оставлять Ольгу одну, да и не только неудобно — не хотелось.

Боря быстро находил выход из любого положения.

— Ольга Григорьевна, поедемте со мной! Брат у меня славный мужик, инженер, начальником шахты работает, и семья у него славная, — это тоже было сказано искренне, иначе он и думать не мог, — очень рады будут. Завтра утром вернемся. Честное слово, поедемте.

— Нет, Боря, очень благодарю, но… не поеду…

— Ну как же так! — протянул Боря. — Мне прямо неудобно оставлять вас одну.

— Напротив, неудобно будет, если я поеду, — серьезно ответила Ольга.

— Почему?

— Почему? — Ольга через плечо кинула быстрый взгляд на Бориса, и оказалось, что ее больший темные глаза, всегда такие серьезные, могут загораться лукавым огоньком. — Потому, — она произнесла это слово почти нараспев, — что к близким родичам, посещая их в первый раз, просто знакомых с собой не приводят. И могут вас принять за жениха.

«Вот и хорошо!» — чуть было не вырвалось у Бориса, но он не осмелился сказать этого вслух: Ольга смотрела на него уже совершенно серьезно.

Борис уехал к родным один, а Ольга отправилась бродить по городу. Была она и в парке на берегу Ангары. И на нее Ангара навеяла воспоминания и думы о Лене. Собственно говоря, все разговоры в их группе, которая представляла собой авангардный отряд Ленской экспедиции Гидропроекта, вертелись главным образом вокруг Лены, но для Ольги Лена была не только плацдармом будущих изыскательских работ и не в этом качестве представлялась она ей сейчас. С этой рекой так много было связано в прошлом…

«Неисповедимы пути господни», — часто и по разным поводам говаривала Ольгина бабка, крестясь и вздыхая. Изречение это запомнилось с детства. Но наличие господа бога не совмещалось с Олиным мировоззрением, а поэтому, конечно, никакого серьезного разговора не могло и быть о путях его. Просто мало ли присказок и поговорок у бабушки? И только потом, значительно позднее, до Ольги дошло, что не о господних путях речь, а о судьбах человеческих, которые оказываются иногда и необычными и непонятными.

Вот, много ли прожила она, Ольга, на белом свете… Если не считать детские и школьные годы, когда все ясно и размышлять о счастье еще не к чему, не наберется и десятка лет. А сколько поворотов в судьбе!..

Когда покидала Приленск, оставила самого дорогого человека, хотя никому бы не призналась, что таит надежду вернуться к нему. Потом там, на фронте, перегорели эти мечты и надежды, показались наивными, детскими. И пришло, так казалось тогда, настоящее, большое чувство… Нет, не показалось, так и было. Но Саша погиб, погиб в последние дни войны… Радостный для всех год победы для нее был годом трудным, годом печали… А дальше? Может ли быть печаль и тоска вечной? Нет. И если человек сохранил в себе светлую гордость и жизнестойкость, несчастье не сломит его и он найдет свое место в жизни.

2

— Прошу никуда не отлучаться, — сказал Сергей Кузьмич своим спутникам за завтраком, — сегодня, в первой половине дня, нас примет секретарь обкома товарищ Еремеев.

— Вас, Сергей Кузьмич? — переспросила Ольга.

— Нас, — поправил начальник группы, — всех троих.

И Ольга и Борис удивились, но ничего больше не сказали. Наверное, так надо, хотя, зачем их приглашают, неясно: сделать экспедиционная группа еще ничего не успела — вчера только приехали, а рассказать о ее задачах вполне мог бы и один руководитель группы.

Около одиннадцати часов Сергею Кузьмичу позвонили из приемной секретаря обкома.

— Двинулись, — сказал Сергей Кузьмич.

Борис с сожалением оторвался от шахматной доски — он еще в дороге начал обучать Ольгу игре в шахматы, — Ольга улыбнулась и смешала фигуры.

Отправились по-летнему, в костюмах — день был теплый, даже жаркий.

— Обратите внимание, — говорил Сергей Кузьмич, — своеобразный климат, этакая теплынь, а еще ледоход по-настоящему не закончился. Вы заметили вчера, с самолета, по реке все пробрасывает льдины. Хотя, — спохватился он, — это только Борису в диковину. Вы-то, Ольга Григорьевна, человек местный, я все забываю об этом. А вот скажите, молодежь, что бросается вам в глаза в пейзаже этого города?.. — И, не дождавшись ответа, Сергей Кузьмич ответил сам: — Изобилие дерева мертвого, — он широким жестом указал на деревянные дома, тротуары и мостовую, — и почти полное отсутствие дерева живого.

— Ну уж это вы, Сергей Кузьмич, слишком, — вступилась Ольга, — разве это полное отсутствие? — и она указала на начинающие распускаться саженцы березок за решетчатым выбеленным штакетником.