На курорте

Шерлок находился в бегах уже долгое время. В первые месяцы азарт охоты и чувство свободы - наконец-то он отделался от Майкрофта - кружили голову. Он играл в одиночку, перевоплощаясь то в одного, то в другого персонажа этого театра одного зрителя, его герои обрастали собственными связями, беззастенчиво использовали ресурсы чужих сетей для обрыва одной-единственной, на которой сейчас сосредоточился Шерлок. Издалека он кое-что подкидывал братцу, человека, информацию, улику, но осторожно, через вторые и сто первые руки. Возможно, Майкрофт о чём-то догадывался, но на контакт выйти не пытался. По его опеке младший брат ничуть не скучал. Собственно, скучать было почти некогда. От отсутствия приключений он не страдал, от отсутствия средств к существованию - тоже. Не все герои, роли которых он исполнял, были существами сугубо мирными, водились за ними разные дела, которыми Шерлок и в прежние времена не брезговал, вроде взлома чего угодно или лазанья по чужим карманам, а над парой противников пришлось учинить физическую расправу лично. Он не предполагал ставить своё имя под нынешними подвигами после ожидаемого воскресения, ему не нужны были лавры человека, насолившего куче влиятельных людей по всему миру, а уж имена и адреса Шерлок менял с видимой лёгкостью.

Но постепенно эйфория сошла на нет, накапливалась усталость от постоянных перемен, знакомства с новыми и новыми людьми, непрерывного внимания, назойливого интереса, неприятных касаний, постоянного ожидания ловушки. Росла глухая тоска по Джону, единственному человеку, подобного которому он не встречал ни до, ни после, по прежней жизни, которая, даже если удастся вернуться, никогда не будет такой, как прежде, ведь не войдёшь в одну реку дважды. Увеличивалась вероятность ошибки, всё чаще хотелось забиться в глухую щель, не выходить утром из дома, не вылезать из тёплой постели, как в детстве, перед ненавистной школой. Каждый раз, устраивая себе передышку, отдалявшую конечный результат, Шерлок боялся, что она затянется слишком надолго.

Хочешь удержать равновесие - выбери точку и зацепись за неё взглядом. Хочешь идти прямо, не петляя, - выбери точку и зацепись за неё глазами. Шерлок выбрал своей точкой устойчивости Джона, во-первых, потому что иначе не мыслил, во-вторых, потому, что иначе и быть не могло.

Второй постоянной его жизни был Майкрофт, но это было постоянство зазеркалья, приближения к предмету, от которого бежишь. «Нет, - бормотал беглый детектив, выбираясь из очередной передряги, - я и в этот раз сам справлюсь».

Находились люди, по тем или иным причинам прикрывавшие ему спину, но никто из них не брал так дорого, как Майкрофт, и никто не клал так истово свою жизнь на алтарь, как Джон.

Начало очередного лета застало Шерлока на берегу моря в отеле, считавшемся здесь фешенебельным, но западнее потянувшим бы едва ли на три звезды. Человек Морана прибывал решить накопившиеся вопросы, и детектив собирался устроить к его приезду небольшую заварушку. В один из дней он проник в отель под видом отдыхающего, используя минимум одежды и грима, из оружия имея при себе только руки, ноги и остро отточенный ум.

Как обычно, в таком виде он не остался без женского внимания. Последней в этот день девушкой оказалась Людмила Дьяченко, бывшая соседка по Бейкер-стрит. По-английски она говорила с едва заметным акцентом. Стоило обратить внимание на парня, с которым она только что поругалась, но расстояние и тёмные линзы несколько мешали. Кажется, Шерлок сталкивался с этим человеком раньше. А пока двое заочных знакомцев разыграли как по нотам сцену ухаживания в шаге от красного, разгневанного Марио Гоцци, оравшего в мобильник заварушка начиналась.

С парнем Людмилы, вернее, с его кулаками, Шерлок познакомился минутой позже.

Шерлок очнулся в тёмном, тесном, душном и холодном месте, скрюченным в три погибели. Это было похоже на старинный ларь для муки, с каменными стенками и полом и толстой деревянной крышкой. Отодвинуться от стенок, тянувших тепло из тела, не было никакой возможности, изменить позу получалось только слегка. Ни распрямить до конца спину, подогнув колени, ни выпрямить ноги, согнувшись, ни повернуться с боку на спину, не удавалось. Свет и воздух едва просачивались в щели, это Шерлок заметил, подавив первый приступ паники. Видимо, сунули его сюда недавно, зная, что действие лекарств проходит он ещё не успел замёрзнуть, тело не затекло, всё это только предстояло, а вот мочевой пузырь уже давал о себе знать. Ни верёвок, ни кляпа не было. Детектив толкнул крышку рукой, плечом, сильнее, ещё сильнее, та не поддавалась.

Снаружи играла негромкая, лёгкая музыка, слышались голоса, но разобрать их было невозможно.