На крыльях страсти. Когда осознание максимально абстрагируется. Часть 2

Протянув руку к кудрям, я, впервые, хотела коснуться их, но ухватить облачные пряди не удалось. Пальцы тонули в тумане и не ощущали тверди физического тела. После множественных попыток дотронуться до неземного создания, утомлённые руки, напрасно блуждающие в пустоте, камнем упали от изнеможения. Ухватиться за ангела я не смогла, и снова ушла в небытие.

– Черт! Черт! – закричала я при пробуждении но, как и прежде голос увяз в груди. – Сколько длится это забвение?!

Словно в каменном мешке, я не могла шевелиться, но уже хорошо то, что здравые мысли не покинули голову, это, несомненно, радовало. Утешилась тем, что спаситель был в шаговой доступности.

– Он ещё здесь?! – вопрос пронесся в надтреснутой черепушке. От лёгкого прикосновения небесного создания к моим волосам, я вернулась к логическим размышлениям. – Слава Богу! он не оставил меня одну справляться с проблемами.

Вкушая нежные касания ангела, я плакала. Он оглаживал крылом мои лицо и волосы, душу щекотали бабочки, а из груди рвались наружу яркие сгустки похожие на звёзды. Взмывая, они рассыпались в пыль.

Сканируя тело пронзительным взглядом, он, словно механик, старательно чинил сломанный механизм. Осматривая мои внутренние органы, он, словно хирург, сшивал и латал раны, но вместо боли я видела звёздную пыль.

– Привет! – крикнула я громче. Но усилия были напрасны, он не слышал или не слушал меня.

Ангел витал надо мной, напевая голосом Уитни Хьюстон. После слов «Lave you!», я погрузилась во тьму.

Когда я очнулась, ангела не было, он оставил меня.

Внезапно меня охватило яркое чувство свободы.

Вечно обременённая работой и занятая семейными проблемами, я вдруг овладела временем и пустилась в путешествие по волнам жизни.

Тревога нарастала в момент приближения к последним дням жизни, и я решила успокоиться и порыться в добром детстве.

Возможно приобретенная свобода, лишь вынужденная мера.

«Так на чем я остановилась? – ощутив прилив сил, я немедленно ринулась на баррикады воспоминаний. – Начну сначала… кто я? – Память не подвела, я еще помнила собственное имя. – Я Раиса!»

Теперь я это знала точно. Но попытка выстроить собственную биографию превратила подробности жизни в кашу из мемуаров. Мысли копошились, словно навозные черви. Я тихо сходила с ума, пытаясь хоть как-то упорядочить цепь последних событий.

День начала страданий явился самым ярким воспоминанием. С утра он не отличался от других дней, которые закономерно повторялись.

…Монотонный звонок будильника предупредил о наступлении нового дня. Далее утренний «моушн», оживление организма кружкой горячего кофе с бутербродом из абрикосового джема на ароматном тосте.

Уложив волосы в причёску отточенными движениями рук с помощью фиксирующих средств и фена, я искала наряд соответствующего настроению. Неоднократная смена отняла драгоценное утреннее время, что раздражало.

Выверенные и отработанные до автоматизма жесты, как у робота, экономили время для приведения внешности в готовность номер один.

Не был исключением легкий поцелуй мужа в щеку перед уходом на работу. На сентиментальность банально не хватало времени. А зря!

…Сердце сжалось от жестокой реальности. Внезапно я поняла, что моя любовь к мужу затерялась в жизненном хаосе и испарилась. Когда зародилось отчуждение, я не вспомнила. Выуживая правду, я путано блуждала по истории любви.

Понимая, что настоящее изменить невозможно, я похолодела, задохнулась от безысходности и мысли, – какой я оказалась дрянью. Ещё мгновение и я бы умерла от стыда из-за совершенных поступков.

…За дверью дома меня ждала дорога с пробками, работа с авралами, накопившаяся усталость к концу дня, солидная зарплата в следующем месяце, которую некогда тратить из-за отсутствия времени.

Ритм жизни не удивлял, а наоборот полностью устраивал. Единственное чего не хватало в круговороте жизни, – детского крика и беготни, шумных игр, потому что дочек, Катюшу и Дашеньку, я оставила на попечение мужа и матери. При любой возможности я отправляла малюток к бабушке на дачу.

Сюрприз поджидал за дверью, как разбойник и нанёс сокрушительный удар по самолюбию и по привычной жизни. После напряжённой работы, дома меня ждала картина «Неждали».

В стельку пьяный Адам ошеломил потрёпанным видом, сразил наповал мрачным настроением. Последний раз несоизмеримое с жизнью опьянение я наблюдала в его студенчестве.

Пока я готовилась выразить презрение к его алкогольному бунту, он несуразно высказался в мой адрес и, не дожидаясь моей реакции, ретировался, оставив за собой шлейф недосказанности.

Я оцепенела, язык намертво прилип к нёбу, глаза в недоумении рыскали по мебели в поиске оправдания его поступка.

Судьбоносное решение, перевернувшее жизнь, муж вынес без моего участия.

С проклятого дня жизнь разделилась на «до…» и «после…» и летела на огромной скорости в тартарары.

…С трудом восстанавливая пробелы в памяти я, то уносилась в детство, то ясно помнила семейную жизнь, но последние часы жизни истерлись из памяти, казалось навсегда. Ералаш из воспоминаний прошлого и настоящего не давал полного представления о моем существовании.