На крыльях страсти. Когда осознание максимально абстрагируется. Часть 2

Поступив учиться, я обрела свободу, избавившись от родительского попечения. Независимость вскружила безумную голову. Теперь я сама правила судьбой. Пьянившее чувство мешало трезво мыслить. Тогда-то, на горизонте, и замаячил молодой, импозантный преподаватель химии. Словно призрак, он вернулся из прошлого, чтобы напомнить о себе.

Интрижку, молодое неопытное сердце, приняло за судьбоносную встречу.

Юная, не вкусившая обмана, я доверяла всем подряд. Самоуверенность в собственной неотразимости застила глаза.

Я безоглядно втюрилась и верила, как можно не влюбиться в столь обаятельное божественное создание, как я.

Казавшаяся настоящей, любовь случилась в первый год студенчества. Влюблённая по уши в аспиранта, получившего после защиты диссертации учёную степень кандидата наук, я витала на седьмых облаках от счастья.

А как не влюбиться в восхитительный белый теплоход, плывущий по искристому синему морю в лучах жгучего солнца, который бросил якорь в моей гавани.

Он был красив, аккуратен, подтянут, умен, галантен, сдержан – мечта студенток. Умело преподносил слова восхищения неискушённой девушке, осыпал комплиментами юную нимфу; прятал в букетах полевых цветов неискренние чувства; плотское желание обладать девушкой прикрывал пламенной речью о любви; подслащал жертву шоколадом, в неудержимой дикой страсти ему не было равных.

Казанова, стреляющий по мишеням-студенткам, жаждал плоти пылкой юности. Тип, истребляющий женское доверие, маниакально читал запоем девушек, словно книги, одну за другой. Наслаждаясь преступной любовью, он с упоением ожидал конца романа, чтобы открыть обложку нового.

Он быстро терял интерес к устаревшему сюжету. Автоматом стирал воспоминания о девушке, прошедшей чрез водопад страстей. Терпеливо выжидал новую жертву, будто паук. Прытко скакнув из темного угла, на увязшую в липком красноречии добычу, он держал девицу в плену своих чар, пока она не погибала от тягостных пут.

Опутанная комплиментами, жертва не сопротивлялась ненасытному членистоногому, пока тот смаковал райский плод, опустошая ее душу. Оставив напоследок выпотрошенную оболочку, паук, затаившись на время, плел паутину, и с новыми силами набрасывался на свежий объект его похотливых желаний.

Жуткий тип!

Будто бабочка однодневка, я летала на крыльях счастья, не подозревая, что подошла моя очередь насытить жадного паука.

Блажен, кто верует.

Пребывая в неведении, я отдала сердце завуалированной в любовь похоти и тщеславию.

Отношения с исследователем женских прелестей и искусителем неокрепших душ длились недолго, и оказались ошибкой.

Кролик, жаждущий покрыть как можно больше самок, брал количеством, не заботясь о качестве. Хорошо, что я отделалась испугом и, пережив безболезненно интрижку, спрыгнула с крепкой паутины, узнав от друзей, что аспирант женат и воспитывает двойняшек.

Молодой организм безошибочно оценил бесперспективность отношений и быстро справился с ударом. Время имело значение! Не успев привязаться морским узлом к капитану дальнего плавания, я помахала платком, отчалившему от моей пристани белому кораблю, сделав пометку о жизненном опыте.

Морской волк умело жонглировал моими чувствами. Хорошо, что не осталось боли и шрамов в душе, и спасибо за приобретённый опыт в отношениях с мужчинами.

От неудавшейся любви с великовозрастным хахалем, туманные и маловразумительные связи, впоследствии, настораживали мое неопытное сердце. Наученная горьким опытом, я с тех пор ограждала себя от психологических травм.

Сколько же девичьих душ утопил вместительный белый корабль на волнах своей жизни? Или не загубил? Или преподал урок. Научил принимать жизнь без прикрас.

С тех пор, я решила не влюбляться в алкоголиков, трудоголиков, моральных импотентов, самодовольных женатиков, запудривателей мозгов, альфонсов, извращенцев и просто кретинов и идиотов.

Со временем я забыла черты несостоявшегося академика, они бесследно стёрлись из памяти. Тело выплюнуло его из сердца, чтобы оградить от грязи. Сейчас я уже и не вспомню те чувства, которые испытывала к нему.

Если бы он снова проплыл мимо, то вряд ли бы взволновал гладь моей души. Белый теплоход навсегда остался призрачным кораблём с давно умершим капитаном.

Судьбоносная встреча с Адамом внесла в жизнь иные чувства, – осмысленную любовь.