На красном дворе

Изяслав знал о начавшемся волнении народа, но, имея при себе дружину, не боялся киевлян и пренебрегал ими; он не ожидал, что бунт примет такой грозный характер.

На всякий случай князь послал воеводу Коснячко к митрополиту Георгию с просьбою поспешить на княжеский двор и помочь усмирить народ.

Едва воевода успел уехать, как перед воротами княжеского двора стал собираться народ, и вскоре уже он толпился, выл и шумел, как разъяренное море.

Великокняжеский двор был обнесен таким же частоколом, как и хоромы воеводы Коснячко; фасадом он был обращен к Десятинной церкви и Бабьему Торгу, а задки его примыкали к каменным стенам Перевесища. Стоя на высоком холме неподалеку от дороги, ведшей от Боричева оврага, он казался вполне обособленным.

Изяслав сидел со своею дружиною в сенях, когда услыхал какие-то дикие крики на дороге. Один из бояр выглянул через окошечко в частоколе и отскочил с испугом. Внизу и на площади вокруг Десятинной церкви собрался весь Киев.

- Княже! - сказал он, задыхаясь от страха. - Народ пришел с веча!

Изяслав, окруженный дружиною, вышел из сеней с намерением подойти к калитке. Ему загородил дорогу его сын Мстислав.

- Не гоже тебе вести речи с бунтовщиками, - сказал он, - останься с дружиною, а я пойду к ним...

- Да, останься, князь, - молвили дружинники.

- Пусть Мстислав поговорит с ними! - настаивали другие.

Изяслав вернулся на рундук и стал о чем-то говорить с дружинниками; по-видимому, речь шла о том, что делать с бунтовщиками. Он размахивал руками и явно выходил из себя.

Мстислав выглянул через оконце в частоколе и замер на месте: весь Бабий Торг и вся площадь вплоть до церкви Святой Софии были заполнены народом, и княжеский двор казался окруженным со всех сторон.

Кто-то из толпы заметил Мстислава, выдвинулся вперед и крикнул нахально:

- Княжич! Половцы почти каждый день делают набеги на наш город, и никто не защищает его. Дошло до того, что никто из нас не может показаться в Предславине и на Шулавке...

- А разве мой отец не ходил на половцев к Альте? - в свою очередь спросил Мстислав.

- Ходить-то ходил, да проку из этого никакого. Не князь победил половцев, а они победили князя. Он вернулся домой, а они за ним следом.

- Где же половцы? - с гневом спросил княжич.

- С рундука не видно! - отвечали ему.

- Спроси дружину! - кричали иные.

- Князь держит дружину не для нас, а для дударей да плясунов, пошутил кто-то.

Мстислав побагровел.

- Чего вы кричите, бараньи головы... Не вам, дубье, приказывать князьям! Не ваше это дело!

- Наше, потому как он княжит у нас; когда он не будет княжить, тогда мы перестанем приказывать ему.

- Пусть даст нам коней и оружие, и мы обойдемся без князя и дружины.

Спор народа с Мстиславом принимал угрожающий характер, и разгневанный княжич вернулся к отцу, с которым начал о чем-то говорить, посматривая через ворота, не едет ли митрополит, чтобы успокоить чернь.

Между тем мятежники, не получая никакого определенного ответа от Изяслава, оскорбляемые княжескими отроками и дружинниками, выходили из себя; они неистовствовали и напирали на ворота княжеского двора.

- Дело принимает скверный оборот! - заметил князю его приближенный Чудин, всегда неразлучно при нем находившийся. - Народ остервеняется. Пошли караулить Всеслава.

Изяслав посмотрел вперед и увидел новую громадную толпу, приближавшуюся к Княжескому концу.

- Ну, вот и митрополит с крестом! - радостно заметил он.

А народ все громче ревел:

- Князь, давай коней и оружие или веди нас на половцев!

Гул голосов раскатывался громом.

- Плохо, князь, - сказал Чудин. - Пошли отроков в темницу и прикажи им сразить мечом Всеслава!.. Потому как он-то и есть причина всего зла.

Толпа, замеченная Изяславом вдали, приближалась к воротам; впереди ехал всадник без шапки и корзна, в грязном выцветшем кафтане, с густою бородою и длинными усами; позади него - верхом на лошадях и пешим ходом толпа народа.

Изяслав еще раз взглянул в направлении всадника и толпы и вдруг нахмурился и побагровел.

- Это не митрополит! - воскликнул он. - Уж я знаю этого воеводу!.. Он служит не мне, а вечу...

Князь узнал ехавшего.

- Теперь уж поздно посылать отроков в темницу, - шепнул ему на ухо Чудин. - К тебе едет в гости Всеслав.

Лицо Изяслава налилось кровью, он теребил свою бороду.

- Не долго натешится! - вымолвил он и, выхватив меч из-за пояса, начал грозить им в сторону Бабьего Торга.

- Я вам покажу себя! - воскликнул он гневно. - Будете валяться во прахе у моих ног и просить прощения.

Голос князя дрожал, на губах показалась пена.

- Други и братья! - вдруг крикнул он дружине. - Кто верен князю, пусть идет за мною!.. Найдутся верные мне люди, которые приведут ко мне этих крикунов с петлею на шее.

Народ, завидя приближавшуюся толпу со Всеславом во главе, пришел в неистовство и стал напирать на ворота так, что казалось, они вот-вот рухнут.

Князь и дружина отошли в глубину двора, вместо них выступили вперед вооруженные, готовые сразиться гридни и отроки.