На краю пропасти

Пятнадцать машин прошло, - сказал Костя Крапивин. - Артиллеристы: черные погоны, красный кант. Будем брать? Паша, другого такого концерта может больше и не состояться: вечер, но еще светло. Захватим шоферюгу, утянем в лес - ищи-свищи нас в темноте!

- Захватим... утянем... - проворчал Грачев. Викентий Бубнис протянул ему окурок самокрутки. Грачев откусил кончик, сплюнул, затянулся. Щуря глаза, он глядел на проходящие машины. Решать надо, очень быстро решать. Да, такого случая может уже и не подвернуться! Рискованно, конечно, ведь кто знает: может, за продуктами, медикаментами, может, за запасными частями, цементом, строительными материалами катит ночная колонна? Разве разглядишь в темноте, что за форма у солдат и шоферов. Грачев смял окурок, вдавил его в землю, присыпал хвоей. Хрипло сказал: - Будем брать. Последнюю машину. Медведь?

- Я готов, командир. Я очень давно готов.

- Бубнис лязгнул затвором, вогнал патрон в патронник карабина. Это был единственный в группе карабин «бесшумка».

Разведчик лег поудобнее, прижал ложе к щеке, замер, дожидаясь команды.

- Атакуем последнюю, - повторил Грачев. - А потом, когда они начнут менять колесо, нападаем. Однако...

- Вдруг в кузове солдаты, да? - нервно проговорил Крапивин, сделав вид, что закашлялся. - И вот что еще - вдруг легковуха с автоматчиками будет ждать у грузовика, пока...

- Отставить разговоры! Вот идут последние... Нет замыкающей легковухи, Костя. Везет нам! Ну, Кеша, не промажь, браток.

Викентий промолчал. Он «сажал» на мушку переднее правое колесо тяжелого грузовика. Все ближе машина, все ближе. Из открытого окна кабинки выглядывал молодой солдат без пилотки, встречный ветерок шевелил прядки его волос, губы сложены трубочкой: наверное, посвистывает от хорошего настроения... Пора!

- Пали, Кеша! - дал команду Грачев.

Бубнис нажал курок. Карабин дернулся в его руках, послышался негромкий, будто переломилась сухая ветка, выстрел. Под колесом грузовика поднялось белое облачко - воздух вырвался из пробитой пулей покрышки. Колесо осело, сплющилось. Солдат выглянул из окна кабинки, замолотил ладонью по дверке: стой, покрышка лопнула! Машина проехала еще метров двадцать, а потом, освобождая проезжую часть шоссе, свернула вправо. Солдат и шофер вылезли из кабинки. Шофер присел возле колеса, поднялся, зло пнул его: менять надо!

- Викентий! Остаешься тут. Прикроешь, если что. - Грачев застегнул верхние пуговицы комбинезона и поправил ремень. - Отлично, в кузове никого нет! Обоих будем брать. Однако...

- Ну что я говорил - легковуха охранения катит, командир! - зоскликнул Костя. - Вот так музыка!

Пятнистая военная легковушка круто развернулась, съехала с шоссе возле грузовика. В ней сидели трое солдат и два офицера. Один из офицеров, толстый, как туго набитый мешок, неповоротливо застыл возле шофера. Второй, не открывая дверки, упруго перемахнул через железный борт машины, - ловко так, красиво получилось. Немец был очень строен: широк в плечах, узок в талии, туго затянут ремнями портупеи, лаково блестел шлем, сияли начищенные сапоги. Похлопывая прутиком по голенищу, офицер подошел к машине, о чем-то спросил шофера, тот вытянулся, развел руками. Офицер коротко взмахнул прутиком. Грачев поежился: на побелевшем лице шофера вспухла багровая полоса. Толстяк заворочался в сидении, грузно, багровея, обернулся, сказал что-то и махнул шоферу: поехали! А, этого лощеного красавчика оставляют тут... Грачев облегченно вздохнул и посмотрел на шоссе - пустынно, лишь легковуха, треща двигателем воздушного охлаждения, быстро удалялась, догоняя колонну. Выждал еще несколько секунд, кивнул Косте: за мной! - и, выйдя из кустов, направился к офицеру.

Солдат и шофер возились с колесом. Похлопывая прутиком по голенищу, офицер нервно вышагивал по полянке: туда - обратно. Наклонился, сорвал цветочек, понюхал. Весь такой чистенький, наглаженный. Обостренным чутьем уловил разведчик даже тонкий запах одеколона. Заслышав шаги, офицер обернулся и, раскачиваясь с носков на пятки, уставился на Грачева. Лицо доброжелательное, но взгляд настороженный.

- Добрый вечер, господин лейтенант. Простите, но служба! Почему остановились здесь? - произнес Грачев по-немецки. - Разве не видели запрещающего знака? Прошу документы.

- Да вот покрышка лопнула, - проговорил офицер и потянулся к верхнему карману куртки, но тут же опустил руку, положил ее на кобуру пистолета. - Какой еще к черту знак?! Я офицер службы «АО», езжу по этому шоссе, сопровождая автоколонны, уже пятый месяц и...

- Следуйте за нами, - приказал Грачев и ткнул офицера дулом своего «шмайссера» в бок. Крикнул шоферу и солдату, которые в растерянности стояли возле машины. - Эй, и вы подойдите сюда. Быстро!