На краю пропасти

Красная стрелка с упрямством компаса вела людей вниз. Фонарь, выданный Ветровым, вновь пригодился. Свет выхватил на бетонной стене надпись: «Офицеры – суки!», и чуть дальше: «Вы всех нас убили!». И кости, много костей и истлевшей одежды. Что здесь происходило? Судя по гневным надписям, часть военных не успела в бункер. А рядом с гермодверью другим почерком выведено совсем невразумительное: «Черные! Трепещите, твари! Огненный смерч покарает вас. За ВДНХ! За метро! Орден». Мысль тут же ударила в голову, как набат: значит, верной дорогой идут; значит, кто-то из метро здесь уже был и знает о «черных»; значит, ученые все же привели в действие план, и вирус на свободе. Как ни хотелось Игорю, чтобы этого никогда не случилось, теперь ничего не изменить – остается успеть затопить метро и вместе с ним погибнуть самим, не оставляя вирусу ни единого шанса, ни единой лазейки.

Гермозатвор отворился с легкостью, словно его и не закрывали никогда изнутри. Или же открыли перед неизбежной смертью. И все-таки оставалось лишь гадать, что здесь происходило когда-то. В дегазационной камере обнаружился первый необычный труп со следами воздействия на геном человека. Следы изменения тканей видны были невооруженным взглядом, а воздухе витал тяжелый трупный смрад, против которого не помогали и противогазы.

– Осторожней, – сказал Игорь Яру, присев и осматривая труп. – Здесь могут бродить другие. У этого шея сломана – явно не сам расстарался.

– Кто-то помог? – Яр поднял автомат и выглянул в следующее помещение – длинный темный коридор, заставленный ящиками.

– Определенно…

Игорь первым вышел в коридор, освещая путь. Еще два трупа обнаружились за ящиками. У одного вырван кадык, у второго – проломлен череп.

– Эти друг с другом дрались, – прокомментировал лекарь, продолжив путь.

Справа широкий проем вывел людей на платформу. Луч фонарика не смог осветить пространства целиком, зато выхватил из тьмы вагоны поезда. Чернеющие оконные проемы были пусты и безжизненны, а рядом с дверью – мертвый. Игорь хотел вернуться в коридор, но в одном из окон мелькнул темный силуэт. Люди подошли ближе, и Ольга отвернулась. Сидящий внутри давно умер, в голове его зияла огромная дыра. В руке был зажат пистолет.

– Тут тоже все ясно, – заметил Потемкин, возвращаясь в коридор. – Один убил другого, а потом застрелился сам.

– Что же тут случилось? – прошептала Ольга.

– Сумасшествие, Оль… Только оно давно уже случилось – лет двадцать назад.

– Как в таком мире жить? Он такой огромный, но люди никак не поделят его…

– У людей заноза в заднице или чего побольше… Не дают покоя лавры создателей, хотя никто толком не знает, существуют ли они. Вот и соревнуются в созидании, а преуспевают в разрушении. Это же ученые – что у них на уме, неразрешимая загадка даже для них.

Слева через каждые двадцать метров находились двери, ведущие в пустые помещения. Игорь заглядывал, освещал их фонариком и разочарованно возвращался в коридор, который закончился наконец выходом. На облезлой, местами съеденной ржавчиной двери угадывалось слово «Штаб».

– Что это? – воскликнул Яр, когда друзья вошли. У дальней стены размещалось какое-то оборудование, мониторы и стулья, привинченные к полу. А по центру комнаты – круглый металлический стол и пятеро мертвых на стульях вокруг него.

– Это штаб, – заметил Игорь, подходя к одному из трупов и осматривая, – а это наши друзья из Черноголовки, за которыми мы охотились. И все они мертвы!

– Значит, получается… – начал Ярослав, но Потемкин прервал его.

– Значит, получается… – Потемкин, глядя на яйцеголового, принялся загибать пальцы. – Первый пораженный вирусом ученый-социопат осаждал несколько лет вашу деревню… ой, прости, город. Великий, славный город Юрьев-Польский, вернее, то, что от него осталось. Ну, да ладно! Еще пятеро – здесь, в бункере. И тоже сдохли, вернее, передрались друг с другом, начав превращаться и лишаться рассудка. Остальные – вот, – лекарь обвел руками стол, – тоже, скажем, не представляют опасности.

– Но почему? – Яр явно недоумевал. – Они же хотели на Москву идти…

– А вот, – Игорь обошел стол и осветил одного из мертвых. На груди зияла внушительная рана, а руки лежали на столе. Лекарь скинул разлагающееся тело в сторону, и Ольга тихо ахнула от увиденного. На металлической поверхности лежал пропитанный потемневшей кровью листок, на котором, еле видные из-за засохшего отпечатка ладони, проступали буквы.

«Мы выпустили дьявола, – начал читать почти неразборчивые буквы Игорь. – И нет нам места в этом мире. Хорошо, что прежде, чем отправиться в Москву, мы решили испытать вирус на себе. Иначе никто из нас не простил бы себя за роль Иуды, возложенную на нас Ветровым. Кто бы знал, что вирус не прививает иммунитет к радиации, а изменяет настолько, что ты перестаешь быть человеком… Если кто найдет нас, знайте: мы не хотели! По возможности – простите нас…» Ну, вот и ответ на вопрос, – добавил Игорь, закончив читать. – Они решили сначала опробовать вирус на себе, но как только поняли, как он действует…