На краю пропасти

– Помочь, – замотал головой Юрий. – Мы хотели им помочь. Представь, что люди перестали бояться радиации, вышли на поверхность, начали свободно дышать отравленным воздухом, не опасаясь за собственные жизни, вернулись в дома. Вернулись к прежней жизни. Это же мечта всех! Кому хочется жить под землей, или обходить опасные участки за много километров, или ожидать, когда отравленная почва вымоется осадками и вновь станет пригодной для растений? Это путь назад – к цивилизации!

– Это балансирование на краю пропасти, – хмуро возразил Игорь. – Вы создали этот вирус и захотели использовать его на подопытных… А вы их спросили? Хотят они быть подопытными? Хотят испытать судьбу и променять свои жизни на неизвестность? Вы ведь без спроса обрекли неизвестных людей на изменение, на превращение в чудовищ!

– Но мы проверяли вирус! У нас были испытуемые…

– И где они? Покажи хоть одного, кто может выйти за дверь, не боясь облучиться.

– Последний умер месяц назад, – сник ученый.

– Вот! – воскликнул Потемкин. – А я о чем? И вы обрекли всех, выживших в метро, на смерть! И это не все. Оттуда зараза разнесется по земле инфицированными. Что теперь делать?

Юрий некоторое время думал, выбивая пальцами на металлическом столе замысловатую мелодию, а Игорь, опершись руками на стол, ожидал. Тишина нарушалась лишь треском мигающей люминесцентной лампы. Наконец, Ветров поднял голову и взглянул на лекаря.

– Затопим.

– Что?

– Мы затопим метро со всеми обитателями.

– Как? Это же вам не дамба, которую можно взорвать. Это подземный объект высокой надежности. Он строился с учетом подземных вод…

– В любой постройке есть свои изъяны, – Юрий вскочил, выбежал из комнаты и через минуту вернулся с бумагами. Разложил их на столе, и Потемкин понял, что перед ним – подробная карта города.

– Всего метро пересекает Москву-реку шестнадцать раз, – начал объяснять Юрий, указывая на карту. – Из них четыре пересечения – по мосту и двенадцать – под рекой. Кольцевая линия пересекает Москву-реку чаще других – четыре раза. Яузу метро пересекает семь раз: один – по открытому мосту, один – по крытому мосту и пять раз – под рекой. Участок секретного метро от воинской части «Заря» в Балашихе, насколько я знаю, в обычное метро не выходит, но если, например, выбраться на поверхность у бункера Сталина возле «Таганской», то можно попасть на Арбатско-Покровскую ветку и вот здесь, – ученый ткнул пальцем в карту, – на участке между «Бауманской» и «Электрозаводской», взорвать тоннель. Или на другой ветке, между «Чкаловской» и «Римской»… Воды из Яузы вполне хватит, чтобы затопить все метро. И это самые близкие точки.

– И все это – в кишащем тварями и зараженными людьми подземелье, – заметил Игорь. – А взрывчатку где брать?

– Я подготовлю, – Ветров посмотрел на удивленного лекаря и кивнул. – Когда оборудовали бункер, его снабдили всем необходимым, как будто к войне готовились заранее. Еще несколько автоматов дам, гранаты…

– Лишь бы мы убрались отсюда? – прищурился Игорь.

– Да, – честно согласился Юрий. – Все равно же не останетесь?

– Эх… – бросил презрительно Игорь. – Тебя бы туда – тоннели взрывать и исправлять то, что с дружками яйцеголовыми натворил… а, ладно, – махнул он рукой, – сиди здесь, а то еще чего натворишь. Пойду укладываться.

– А я пока кровь Яра исследую, – тут же засуетился Ветров, обрадованный, что все обошлось без его участия. Он дождался, пока Игорь отойдет вглубь жилого сектора, потом схватил шприц с кровью Яра со стола, посмотрел на свет и пошел в сторону лаборатории, бормоча еле слышно: – Хи… Любопытно, любопытно… А может, это и есть наша вакцина? Тогда никуда не поедете вы, ребятушки… Никуда-никуда… Здесь будете нужны! В клетках!

***

Усталость наполняла тело, но душ, который находился, по заверениям Ветрова, в дальнем конце коридора, обещал принести облегчение гудящим от усталости мышцам. Необходимо было смыть грязь путешествия, смерти друзей и подспудное желание умереть на месте от творившегося вокруг ужаса. Ольга прошлась по маленькой комнате, что выделили ей, посмотрела в зеркало, висевшее над низенькой прикроватной тумбочкой, и вздохнула. Изможденное, усталое лицо, покрытое грязью, смотрело с той стороны стекла. Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой и кислой, словно девушка уже давно утратила способность улыбаться. Сальные, местами спутанные русые волосы свисали неприглядными прядями. Синяки вокруг глаз говорили о крайней степени усталости. Руки еле заметно дрожали. Очень хотелось спать, а сытный ужин лишь усилил это желание.