На краю пропасти

– Сын! Сыно-о-ок! – Боже! Как она омерзительна в своей слабости перед лучевой болезнью! Митяй скривил губы в отвращении, вспоминая собственную непохожесть. Ненавидя себя за это. И тем более – ненавидя за это мать и Ярослава. Потому, что все-таки был похож на него. Хоть сыну Воеводы и ампутировали лишние пальчики, но детское сознание такого не может забыть. И простить. И поэтому ненависть разливается в нем с новой силой. И к себе, и к матери, и к Яру. Чертов выродок! Нет! Не покажет он себя слабым! Ведь мальчик знает, что такое смерть и что она делает с людьми. Кого-то – слабым, кого-то – сентиментальным, а его, понявшего эту тайну, – сильным! Поэтому он проглотил слезы и сдержал порывы как любви, так и ненависти, загнал их поглубже – не дело юному наследнику так опускаться в глазах окружающих…

– Сын! Сыно-о-ок! – вновь этот голос из далекого прошлого проскальзывает легким шелестом меж деревьев. Зовет за собой, напоминает дни великой слабости, о которой Митяй жалел много раз.

– Мама? Мама! – закричал он и пошел по заснеженной поляне, огибая двухэтажное здание. – Это ты? Мама!

Опять слабость? Наверное. Митяй давно уже потерялся в этом мире, сознание то исчезает, то возвращается вновь и кидает его из одного места в другое. И юноша уже не понимает, что происходит. Почти забыл, как это – понимать. Лишь легкий голос вернул его последний раз из небытия и повел за собой, будто то преступление перед умирающей матерью еще можно предотвратить.

– Мама! Ты где?! – среди деревьев замаячила белесая фигура, столь легкая, что повисла над землей. Белый саван окутывал, не давая увидеть, кто скрывается за тканью, а пушистый снег будто огибал фигуру, не задевая. – Мама! Прости меня… – Митяй почти подошел к мороку, почти коснулся его, но тут рывками изнутри начало пробиваться животное, заталкивая юношу обратно – в темень, пустоту и одиночество, в жуткую, пугающую пропасть страшной «жизни» в скорлупе, без возможности выбраться и избавиться от чужого сознания. Монстр подминал под себя Митяя, и непонятно, кто из них был первым, самым настоящим монстром…

А тварь чувствовала морок, глаза видели совсем другое: огромный гриб навис над животным, протягивая к нему свои усики-сенситивы и заставляя видеть картинки из прошлого, а под землей на много метров вокруг разветвилась грибница. Чудовище чувствовало и видело себе подобного, но другого и опасного. А вокруг расстелились ковром останки жертв. И быть бы жертвой и Митяю-мутанту, не подави он вовремя сентиментальное второе «я».

Надо бы его держать в узде. Монстр склонил набок голову, осматривая владения гриба-паразита, уважительно зарычал и развернулся – теперь нужно победить реального врага, который ушел далеко вперед. А Митяя оставить глубоко внутри, незачем ему появляться вновь.

Глава 9 Точки над «i»

Голова раскалывалась, казалось, что она раздувалась до невероятных размеров и сжималась вместе с пульсирующей болью. Что случилось? Но воспоминания оказались слишком размыты и мелькали в голове, как тени, быстрые и чересчур пугливые, чтобы остановиться и показаться хозяйке. Что-то страшное пряталось в этих кусочках памяти, что-то бесчеловечное и очень жестокое, и Ольга в ужасе отшатывалась от воспоминаний, старалась быстрее пропустить мимо, обежать и вновь забыть то, что и так помнила слабо.

В надежде, что это поможет, девушка распахнула глаза и увидела обеспокоенное лицо Яра, нависшее над ней. Трудно оказалось сфокусировать взгляд – лицо какое-то время расплывалось и двоилось. Ольга несколько раз порывалась подняться, но юноша не давал, укладывая голову девушки обратно на коленки.

– Тихо, успокойся, – повторял терпеливо раз за разом Ярослав, пока Ольга не согласилась и не успокоилась. – Все позади. Полежи еще. Успеешь встать!