На краю пропасти

— Вали козла!

— Молодец! Так его!

— Да! За меня его тоже пни, куда надо…

— Пусть знает место своё, уродец!

Оттягивать драку больше невозможно. Скоро весть об этом дойдёт до Воеводы или Грома, и у Митяя не будет шанса прилюдно унизить Яроса. Парень прыгнул вперёд, нанося удар, но врага на месте не оказалось. Противник, вдруг оказавшийся сбоку, уже метил в голову соперника, но Панов-младший пригнулся, развернулся и достал длинными руками ненавистного мутанта. Ярослав почувствовал, как натягивается одежда, сдавливает горло, как его опрокидывает на спину, а следом летит тяжёлый ботинок Митяя. Удар — бок вспыхивает от нестерпимой боли. По почкам бьёт, сука! Яр перекатился на живот и, оттолкнувшись руками, невероятным усилием всё же поднялся на ноги, схватился за бок. Удар, нацеленный в голову, просвистел мимо. Пока Панов разворачивался, Ярослав вре́зал противнику в ухо, башка того дёрнулась, сынок Воеводы пошатнулся и всё-таки устоял. Яр попытался вновь пробить его защиту, но длинные руки вцепились в одежду, ткань затрещала, выдержав рывок — и парень вновь оказался на земле, а сверху его придавил своим весом Панов. Посыпались удары. Один за другим. Митяй метил по лицу, но в цель попадал лишь изредка, Яр загораживался руками и извивался всем телом, стараясь сбросить с себя противника, но тот крепко оплёл парня ногами и не желал слезать. Ярослав схватил горсть кирпичной крошки с пола и, пропустив два мощных удара, бросил в глаза противнику, да ещё и растёр по его лицу ладонью.

Митяй схватился за глаза, а Яр успешным ударом в челюсть сбросил наконец с себя соперника. Движения давались с трудом, челюсть трещала, голову пронзала боль, а в глазах двоилось, но надо было встать, пока Панов выковыривает из глаз попавшую грязь. Толпа вокруг уже радостно ревела, возбуждённая зрелищем. В какой-то момент взгляд выхватил из этого пёстрого ряда лицо предательницы. Варя… всё вокруг! ВСЕ ОНИ — ВРАГИ!

Мышцы от злости налились силой. Яр, превозмогая боль, вскочил, прыгнул на Митяя, желая одного: втоптать врага в пол, растереть в порошок и перемешать с валяющимся там мусором. Юноши покатились по полу, Панов пытался очистить глаза, Яр же лупил сквозь боль в кулаках по любому незащищённому месту. Сын Воеводы отмахивался вслепую, угодив пару раз по лицу Яра, но юноша уже ничего не видел, не слышал и не чувствовал. Перед ним была одна цель — ненавистная морда Панова. Он бил и бил, не обращая внимания на пропущенные удары. И не заметил, как Митяй вытащил нож…

— А ну, хватит! — жёсткий тычок в бок сшиб Яроса с Митяя. Казалось, этим ударом вышибли не только воздух из груди, но и само желание биться. Какой в этом смысл, если нет друзей вокруг? Одни только враги. Сейчас главное — свернуться калачиком и умереть… Но юношу с силой потянули вверх. Придётся вставать. Не хочется, но придётся.

Народ вокруг разошёлся так же быстро, как и собрался. Даже Варя не осталась, чтобы подать руку помощи или защитить…

Митяя поднял и сдерживал один из сопровождающих Грома. Лицо врага в крови, кулаки разбиты, полный ненависти взор, в руке нож… Ну и вид! Впрочем, Яр сомневался, что он сейчас выглядел лучше, чем противник. Но нож… Это уже слишком. Хотя… Почему-то Яр не был удивлён, что Митяй на такое способен. Папенькин сынок. Пользующийся отцовским авторитетом недоносок, который всегда брал то, что хотел, любыми способами.

В поле зрения вклинилось лицо Грома — Воеводиной шавки. Пса, который был всегда на страже интересов правителя. Значит, всё плохо — и камеры не избежать! Но в этот раз почему-то мужчина не стал отправлять Яра в карцер. Он громко заговорил, но звук только через несколько мгновений пробился в сознание юноши.

— … уроды! Ишь, чего удумали! Я вам завтра устрою веселье! Побегаете у меня в ОЗК через полосы препятствий, любая дурь из голов вмиг вылетит! Ведите их в лазарет, — обратился он к сопровождающим охранникам, которые удерживали юношей. — Я с ними позже поговорю. Пойдём, Потёмкин, это у нас единичный случай. Не каждое утро с такого веселья начинается…

Яр бросил быстрый взгляд на Игоря, прошедшего мимо. Да ведь это тот самый человек, появившийся ночью и выдержавший неравный бой с оборотнем! Неясное чувство возникло в глубине души юноши. Этот человек обретался за пределами Юрьева! Где-то скитался всё это время, выживал: значит, можно за стеной жить! Если смог он, то и Яр, может быть, сможет… Сзади его грубо толкнули, что подразумевало: двигай вперёд, и юноша, угрюмо уставившись в пол, проследовал в сторону лазарета.

* * *