На каждом шагу констебли

– Поймите меня правильно, – объяснял Аллейн. – Я совсем не хочу сказать, что мальчишка в чем-то замешан. Но я думаю, эти люди импонировали ему, что естественно в его возрасте. А теперь он испугался. Он что-то знает, но не решается рассказать. Я больше не намерен его допрашивать – для этого у меня нет ни желания, ни времени. Если вы сумеете у него выяснить, видел ли он эту парочку после того, как встретился с ними в понедельник здесь, у Рэмсдайкской плотины, это может нам помочь. Дело в том, что у мотоциклистов найдена драгоценность, которую носила мисс Рикерби-Каррик. Такова картина, шкипер, и Тома я полностью предоставляю вам.

– Говорил же я ему: держись от них подальше. Если бы я думал, что это поможет, я бы его выпорол.

– Выпороли? Он ведь уже не школьник. А чем он у вас занят из недели в неделю? От Норминстера до Лонгминстера и обратно, и, если повезет, случается немного постоять у штурвала на ровном участке реки? Что вы делали в его возрасте, шкипер?

– Я? – Шкипер взглянул на Аллейна. – Плавал юнгой до Сингапура. Все ясно. Понял. Попробую с ним поговорить.

Аллейн подошел к перилам: все вокруг было окутано туманом.

– Это и есть «ползун»? – спросил Аллейн.

– Он самый. У нас часто так бывает в это время года. К утру будет еще хуже.

– Ну, мы отправляемся, шкипер, – сказал Аллейн. – Вы все запомнили? Как только они лягут, вы заведете теплоход в шлюз и спустите воду. Только дождитесь, пока все они погасят свет. Сейчас без двадцати одиннадцать, так что ждать недолго.

– Вы договорились с управлением? Мне бы не хотелось нарываться на неприятности.

– Да, все в порядке, будьте спокойны.

– При желании оттуда все же можно выбраться.

– Знаю, но в таком тумане это не очень легко. К тому же, когда теплоход будет в шлюзе, за ним удобнее следить. К утру вас сменят. Мы очень благодарны вам за помощь, шкипер. Спокойной ночи.

Аллейн с Фоксом сошли на берег, и шкипер убрал трап.

«Ползун» опускался все ниже, сгущаясь в прибрежных кустах и превращая деревья в призраки. Пахло сыростью. Звуки казались преувеличенно громкими.

– Вот, черт, как не вовремя, – шепотом сказал Аллейн. – Где же этот?.. А, вот вы где.

Из тумана выплыла солидная фигура постового.

– Сэр, – произнесла фигура.

– Задача вам известна? Никто не должен покидать «Зодиак».

– Да, сэр.

– Где стоит ближайший постовой?

– На том берегу, сэр.

– А остальные?

– Один на этой стороне у перекрестка, другой на той, возле гостиницы.

– Хорошо. Держитесь ближе к теплоходу в этом тумане. Шкипер скоро введет его в шлюз. Если кто-нибудь попытается удрать, крикните, чтобы вернулся, а не послушается – задержите.

– Да, сэр.

– Ну, следите в оба.

– Да, сэр.

– Туповатый он какой-то, – буркнул Аллейн.

Они с Фоксом прошли по мосту. Шум плотины заглушал все остальные звуки. Они с трудом нашли машину, где их уже ждали закончившие свою работу Томпсон и Бэйли. Сев в машину, Аллейн сразу же по радио связался с Тиллотсоном.

– Молчат, – сообщил тот. – Ни словечка не вытянешь.

– Ну мы уже едем.

Через восемь минут они добрались до Толларка. В полицейском участке Тиллотсон что-то записывал, сидя за столом и прижимая к уху телефонную трубку. То ли чтобы не ошибиться, то ли затем, чтобы поставить в известность Аллейна, он повторял все, что ему говорили.

– Так-так, – говорил он, делая Аллейну знаки. – Повторите, если можно. Словесный портрет соответствует Динки Диксону, осужденному в Сиднее в 1964 году. Место рождения неизвестно, но утверждают, что родился в Австралии. Полагают, что он… Ага! Теперь ясно. Священник, лишенный духовного сана. С мая 1967 года, когда он подозревался в спекуляции наркотиками, австралийская полиция не имеет сведений о нем. Очень скользкий тип. Ну что ж, похож. А как насчет американцев? В картотеке Федерального бюро зарегистрировано 207 глухих на левое ухо, но Хьюсона среди них нет. Подходит под описание Глухаря Моргана, крупного спекулянта героином из Чикаго. Занимался подпольной перепродажей картин. Выходец из Англии, но говорит с сильным американским акцентом. Работает с сестрой, некрасивой женщиной средних лет, известной под кличкой Сестренка. С 1960 года к суду не привлекался, но есть серьезное подозрение, что… погодите-ка, это очень важно. Серьезное подозрение, что является сообщником Артиста. Так! Ну а насчет Поллока? Ага, погодите маленько, я запишу. Был художником в рекламном агентстве, чем занимается сейчас – неизвестно, владелец недвижимости, при деньгах и живет на широкую ногу. В картотеке не числится? Ну хорошо. А те двое – Натуш и Бард? Ничего нет. Да мы знаем, что он практикует в Ливерпуле. Что? Посредническое бюро «Лоренсон и Басби» в Лондоне? Во время каникул охотится за бабочками, член Британского… как, как, какого общества? Его именем названа… Дайте-ка по буквам! ЛАПАЗБАРДИЯ? А что это? Бабочка? Угу. Да, мистер Аллейн пришел, я все передам ему, спасибо.

– Не вешайте трубку, – попросил Аллейн. – Говорит Аллейн. Я все слышал, но я бы хотел, чтобы ваши люди проверили – и немедленно – все эти адреса. Да, Ливерпуль тоже. Знаю, и тем не менее. Договорились. И сразу позвоните, ладно? Хорошо.