На исходе ночи

Следуя за си-ноором, Ше-Кентаро вошел в небольшую комнатку, заставленную мебелью так, что пробираться приходилось боком. Си-ноор ловко проскользнул между обтянутым искусственной кожей диваном, кадкой с тропическим деревом вах, которые одно время считалось модным держать дома, и невысокой тумбочкой, на которой двумя неровными стопками возвышались книги, большие и маленькие, в твердом переплете и в бумажной обложке, – скользнув взглядом по корешкам, Ше-Кентаро приметил две книжки недавно вошедшего в моду детективщика, – и уселся за старомодный двухтумбовый стол. Что было навалено на столе, перечислять не имеет смысла, достаточно сказать, что на какое-то время гости потеряли хозяина из виду, до тех пор пока, ловко работая обеими руками, он не расчистил крохотное оконце перед собой.

– Присаживайтесь, – си-ноор пальцем указал на диван. – В ногах, как говорится, правды нет. Хотя, на мой взгляд, данное высказывание лишено какого бы то ни было смысла – так, просто набор слов, служащий ленивому оправданием: мол, не я сам хочу присесть, а обстоятельства того требуют.

После такого приглашения у Ше-Кентаро появились серьезные сомнения, стоит ли его принимать. Слизень же не стал искать в длинной тираде си-ноора иного смысла, кроме как предложения присаживаться. Он тут же хлопнулся на диван, вольготно откинулся на спинку и положил ногу на ногу. Ону осторожно присел рядом с ним на краешек и, как прилежный ученик, сложил руки на коленях.

Си-ноор вытянул руки, положил их на стол и старательно переплел меж собой пальцы.

– Ну, что скажете, уважаемые?

Ше-Кентаро озадаченно хмыкнул: из того, что он слышал от Слизня, следовало, что как раз си-ноор должен сообщить им нечто чрезвычайно интересное. А барыга даже бровью не повел, ему-то манера общения си-ноора была давно знакома.

– Произошло еще одно убийство, – сказал Хази.

– Да, я знаю, – скорбно склонил голову си-ноор. – И я почти уверен, что оно не последнее.

– Кто бы сомневался, – криво усмехнулся Слизень.

– А надо бы! – вскинул голову си-ноор. – Именно покорность и молчаливое согласие, – пусть не одобрение, а всего лишь согласие, – с тем, что происходит вокруг, как раз и порождают моральных уродов и выродков, ищущих самоутверждения за счет чужих страданий!

Хази молча повел левой рукой в сторону и немного вверх – жест, весьма красноречивый: мол, я-то с тобой целиком и полностью согласен, да закавыка в том, что от нас двоих ничего не зависит, можно, конечно, наплевать на элементарный здравый смысл и взвалить на себя героическую миссию по изменению мира к лучшему, можно, кто бы спорил, беда лишь в том, что надорвешься быстро, а мир даже и не почешется, вот и получается, что та же живица для мира значит несравнимо больше, нежели два безвестных героя, павших в неравной битве со вселенской глупостью и косностью. Уф!… – на лице Хази появилось такое выражение, будто он и в самом деле произнес все это вслух, от начала до конца, ни разу не сбившись и не потеряв ход мысли.

– А ты это понимаешь? – Си-ноор посмотрел на Ше-Кентаро.

– Да, – не очень уверенно кивнул Ону.

В принципе, он понимал, о чем шла речь, и даже был согласен с замечанием си-ноора по поводу вырожденцев, но поддерживать главу общины просветленных сразу по всему спектру вопросов он пока не решался. В самом деле, нельзя же вот так, прямо в лоб спрашивать человека: на чьей ты стороне? – когда ему, может быть, вообще ни до кого нет дела! Но в таком случае получается, что он-то как раз и есть тот самый моральный урод, с которыми си-ноор предлагал бороться. Бороться или же просто не принимать их в расчет, предоставив возможность самим вымереть?… Нет, однако, такие сами по себе не вымрут. А значит… Значит, что-то с ними нужно делать?… Ше-Кентаро и сам поражался тому, сколько мыслей бродило у него в голове – и ведь не глупые по большей части мысли! Прежде, между прочим, подобного не отмечалось. Не иначе как дурь от благовонных палочек лишние извилины в мозгу проела.

– Да брось ты думать об этом, – поморщился, глядя на Ше-Кентаро си-ноор.

– Как? – удивленно глянул на него Ону.

– А вот так, – приподнял от стола и слегка развел руки в стороны си-ноор. – Запросто. Не думай – и все.

Ше-Кентаро перевел недоумевающий взгляд на Слизня.

– А я здесь при чем? – усмехнувшись, дернул плечом барыга.

– О чем ты? – спросил у си-ноора Ону.

– О том, что ты зациклился на мысли, будто тебя здесь решили одурманить. – Глава общины просветленных выдернул из кармашка на груди карандаш, проверил пальцем, остро ли он заточен, и снова ткнул на место. – Нельзя замыкаться в негативе, – сказал он, обращаясь персонально к сидевшему напротив него ловцу.

Ше-Кентаро хотел было недоуменно руками развести, но вспомнил, что в последнее время все только этим и занимаются, и, не придумав ничего лучшего, решил вовсе отказаться от жестикуляции.

– Ты что, мысли читаешь, уважаемый? – спросил он у си-ноора так, чтобы по интонации голоса стало ясно, что всерьез он такую возможность, конечно же, не рассматривает.