На исходе ночи

Ири выдавил из себя улыбку и сделал успокаивающий жест руками. Вот только скандала прилюдного им сейчас и недоставало. Ири посмотрел по сторонам, на немногочисленных пассажиров, притихших и с интересом наблюдавших за ссорой, которая скорее всего представлялась им семейной, и извиняюще улыбнулся. Ну, женщина, ну, нервы не в порядке, ну, повздорили слегка – с кем не бывает? Тетушка с кошелкой на коленях – и куда она-то, спрашивается, едет? – с пониманием наклонила голову. Если бы Ири хотя бы на секунду встретился с ней взглядом, она бы восприняла это как приглашение, непременно пересела бы поближе и завела долгий разговор о том о сем, о капусте, о королях, о том, как ее муж бросил и как она одна растила троих детей, и ведь все трое в люди вышли, вот и ваша жена, как успокоится, так снова милой и пригожей сделается, да вы посмотрите сами, какая она у вас раскрасавица!…

Ири Ше-Рамшо украдкой глянул на Мейт. Девушка и в самом деле была хороша. Не красавица, конечно, но вся так и светится обаянием женственности, в котором сексуальная составляющая играет не самую малую роль. Да, наверное, ухажеров у нее было хоть в пруду топи, а вот настоящий мужик, который просто, в двух словах сумел бы объяснить, что она для него значит, да так, чтобы Мейт тут же поверила, наверное, так ни разу и не встретился. Беда с этими сексапильными девицами, да и только. Хотя без них, конечно, тоже беда.

Ше-Рамшо любил смотреть на красивых женщин, как эстет, оценивая их прелести отстраненно, с позиции человека, твердо уверенного в том, что вот ему-то они принадлежать никогда не будут. И он не страдал ни от каких комплексов в этой связи. Напротив, он чувствовал себя здоровее и мужественнее многих других. Уже хотя бы потому, что это он, а не они, именно он мог без всякого стеснения подойти к любой невозможно красивой женщине и заговорить с ней. Да, у него имелись темы для разговоров. И ему совершенно не нравились шуточки насчет хорошо подвешенного языка, которыми его то и дело одаривали воспитанники приюта при шахане, причем не только старшие, но и одногодки. Наверное, они ему просто завидовали. Во всяком случае, Ири предпочитал думать именно так. Завистники – они, конечно, не враги. Скорее уж они похожи на ночных насекомых, жужжащих над ухом и не дающих уснуть, потому что стоит только ослабить внимание, и они тут же попытаются залить свою жажду твоей теплой кровью. При этом они даже не знали, не имели ни малейшего представления о том, каков сакральный смысл символа, именуемого словом «кровь». А Ири Ше-Рамшо это знал. И именно поэтому он всех их ненавидел.

– Что ты молчишь?

– Что?

– Почему ты ничего не говоришь?

– А что я должен сказать? – Ири недоумевающе развел руками.

Глупые, совершенно бессмысленные, ничем не обоснованные придирки Мейт не раздражали его. Он понимал, что она просто нервничает. Он же был абсолютно спокоен – он привык все задуманное доводить до конца. Да. Так было правильно. Так было нужно. И он хотел, чтобы всегда именно так и было.

– Что я должен сказать?

– Не знаю! – Мейт раздраженно тряхнула головой, откидывая назад гриву рыжих волос. – Мы едем уже пятый час.

– Осталось недолго.

– Мне все это надоело!

– Это была твоя идея.

– Да?

– Да.

Ири пытался понять, что же привлекло его в Мейт, помимо чисто женского очарования? Почему он взялся помочь ей? Это было не в его правилах. Он ведь даже не знал человека, с которым у Мейт были какие-то свои счеты. К тому же Мейт постоянно цепляла его. Быть может, ее раздражало то, что он не предпринимал попыток забраться к ней в постель? А что толку стараться, если и без того ясно, каков будет результат.

– Станция Хо-Штек-семь! – хрипло проревел испорченный репродуктор в начале вагона.

– Ну вот и приехали! – радостно сообщил спутнице Ше-Рамшо.

– Что за название такое? – недовольно скривила губы Мейт. – Что это значит – Хо-Штек-семь?

– Откуда я знаю? – дернул плечом Ири. – Название как название.

– Дурацкое название, – мрачно изрекла Мейт.

– И что теперь? – всплеснул руками Ири. – Не будем выходить? Дальше поедем? До станции, которая носит не столь дурацкое название? Например, Хо-Штек-восемь? Или тебе больше по душе Хо-Штек-двенадцать?

Мейт окинула Ири презрительным взглядом, ничего не говоря, поднялась с места и пошла по проходу между сиденьями в сторону тамбура. Ше-Рамшо на секунду задумался – что он такого сказал? – затем сорвался с места и побежал следом за девушкой. По пути его поймала за руку тетка с авоськой:

– Не волнуйся, милок, все у вас будет нормально, – и улыбнулась ртом, из которого торчали два стертых, устрашающего вида клыка.

– Да, – быстро кивнул Ше-Рамшо. – Конечно.

Сработали тормозные колодки, вагон резко дернулся назад. Использовав инерционный момент, Ше-Рамшо вырвал руку из цепких пальцев доброжелательно настроенной, но все равно противной тетки и побежал к тамбуру.