На исходе ночи

Что-то долговато задержался мой Сундук в этом дружеском поцелуе. И не крепковат ли слишком этот поцелуй?..

Степанида сейчас же побежала, по московскому обычаю, хлопотать о чае. Сундук пытался ее задержать:

— Позволь, я засамоварю…

— Нет, Сундук, — загородил я ему дорогу, — ты рассказывать будешь нам…

— Вот это будет потруднее, — ответил он. — О Клавдии знаю, Павлуша, знаю.

Сундук, немного смешавшись оттого, что не нашел подходящих слов, вдруг строго погрозил пальцем Соне:

— А вы, Сонечка, трудно вам будет, но, смотрите, держите Клавдии уровень, высокий уровень, Сонечка! Клавдия ничего не забывала, ничего не пропускала, везде поспевала и, главное, хорошо все понимала.

Я набросился на Сундука с целым роем вопросов. А он отмахивался только.

— Ах, чего тут спрашивать-то? Ну, ясно, что не арестован, коли я здесь, с вами, да еще «чайпить» собираюсь. Ну, ясно, что доехал туда, куда ехал, раз вернулся. Ну, ясно: все, все привез. Придет время — все узнаете. Дайте чайку-то попить и на вас как следует наглядеться. Ах, откуда я сейчас-то? Да оттуда, где меня нет… Отвяжись, Павлуха. Смерть хочется послушать, не отвечать на твои расспросы.

Становилось хорошо и спокойно от спокойствия Сундука, от его ровности, от его неторопливости, — значит, все хорошо, значит, все рассчитал… Но все-таки нельзя же ему от нас отмалчиваться.

— Да будет тебе, Сундук! Заперся на ключик… отопрись же! Ты ведь прямо из Капцовского? Не ты ли тот приезжий, о котором говорили дня два-три тому назад? Мы беспокоимся, все ли благополучно прошло в Капцовском. Как наши Тимофей и Ветеран? А ты молчишь. Нельзя же, право, так!

— Ах, о товарищах-то? Это я действительно перед вами виноват. Ну, так вот узнайте: и Тимофей дома, и все другие сейчас спят, наверное, сном праведников. Собрание в Капцовском состоялось, все разошлись благополучно. Временная исполнительная комиссия Московского комитета сформирована, состав такой, какой нужно. Викентию сначала хвост накрутили-наломали, а потом, голубчика, помелом совсем вымели… не попал он в состав… Совсем из Москвы уехать грозится. Это уж я, братцы, в том грешен, маленько постарался. Это я поддал ему жару-пару…

Степанида прокричала из кухни:

— Ваня, самовар!

Сундук вскочил, побежал на кухню и вернулся с кипящим самоваром в руках. Лихо описав самоваром в воздухе широкую дугу, он щегольски поставил его разом на самой середине подноса.

— Пожалуйте-с!

Сундук приоткрыл крышку чайника, наклонился, вдохнул аромат свежезаваренного чая.

— Давненько я не пивал чаю по-настоящему, по-русски. Степанидушка, а самоварчик-то у тебя на левый бочок осел и как будто прилечь не прочь… отчего бы? — Он подошел к столу. — Ну что же, как это поется-то: «Пить будем, гулять будем, когда смерть придет, умирать будем…»

И он безмятежно, как всегда, все внимание без остатка отдал разным незначащим мелочам.

Однако он видел мое нетерпение и среди незначащего разговора со Степанидой протянул мне маленький комочек папиросной бумаги, который был у него в кармане, близко под рукой, чтоб можно было в минуту опасности быстро проглотить его.

— На… читай… Это резолюция январского пленума. Но события текут так быстро, что сейчас внутрипартийная обстановка уже другая. Однако познакомиться с резолюциями надо обязательно. Экземпляров теперь в Москве достаточно.

Я рассказал ему о письме Шумкина.

— Что же, — сказал Сундук, выслушав, — Шумкин все правильно вам отписал. Но то, что там говорится об обмане меньшевиков, сейчас уже стало прошлой историей. События пошли еще дальше. Читайте с Соней резолюции, а я потом расскажу самые последний новости.

Поспешно, но с осторожностью стал я развертывать прессованные тончайшие листочки, которые от одного грубого прикосновения могли порваться.

И вот передо мной резолюция: «Положение дел в партии»… Мы с Соней внимательно ее читаем. Так, так… О кризисе в партии, об упадке массовой борьбы… Что еще? Об усилении репрессий, об объединении и наступлении капитала, о бегстве интеллигенции из партии, о новом поколении рабочих, прошедших политическую школу в событиях революции и контрреволюции, о поколении, стремящемся отстоять задачи революции, найти соответствующие новым условиям формы борьбы.

Но вот добрались и до самого важного… Так… Сознание опасности ликвидаторства и отзовизма делает необходимым восстановление организационного единства, требует уничтожения фракционности. Так…

Смотрим на Сундука.

Сундук берет у нас резолюции и, свернув их в комочек, спрашивает: