На грани фола

– Я был не в себе, милая. Ты же знаешь, меня нельзя провоцировать, – Уилл нежно гладит меня по волосам, смахивает слезы тыльной стороной ладони, будто это не этой рукой он десятки раз пытался меня придушить. Будто все эти злодеяния совершал его брат-близнец, но никак не он… – Птичка, я давно прохожу лечение. От вспышек… агрессии. Все изменится теперь.

– Что? Какое еще лечение? Что-то оно не очень тебе помогло, судя по тому, что еще три недели назад ты таскал меня по комнате за волосы!

– Я вряд ли изменю своим предпочтениям в сексе, Стефания. Но если ты будешь меня удовлетворять, если найдешь правильный подход… я буду идеальным мужем, каким я и умею быть. И отцом, детка, – Уилл резко берет мою руку, и, не обращая внимания на упавшую на пол книгу, прикасается теплыми губами к костяшкам моих пальцев.

– Разве это любовь? Уилл… – с надрывом шепчу я, качая головой из стороны в сторону. Нельзя ему верить, нельзя.

Идеальным мужем.

Идеальным отцом.

– Помнишь, как я сделал тебе предложение? Ты сказала, что это лучший день в твоей жизни. Музыканты исполняют твою любимую песню. Твои глаза, переполненные слезами счастья. Ресторан на вершине Эйфелевой башни. Я взял тебя на руки, пока ты плакала, не веря в то, что я так быстро сделал тебя своей. А я не мог иначе, понимаешь? С первых секунд, как увидел, я понял, что не хочу, чтобы кто-либо смотрел на тебя так, словно ты свободная женщина, – чувственно признается Астон, давит на мою психику, взывая к теплым воспоминаниям. К самому сокровенному, к мечтам маленькой девочки, которая думала, что встретила темного, но все-таки своего принца.

– Ты изменял мне… – качаю головой я, уговаривая себя не слушать его сладкие речи, не тонуть в этих кажущихся самыми искренними и полными раскаянья глазах.

– Я люблю тебя, Стефания. Я не умею любить иначе, меня не научили. Секс и любовь для меня отдельные и никак не связанные друг с другом вещи.

– А для меня?! Для меня, как и для любой девушки, они неразрывно связаны, Уилл!

– Моя мать была одержима «дозой», пока вынашивала меня в своей утробе, – на мгновение, его взгляд становится полностью отсутствующим. – Наверное, поэтому, я к любому делу в жизни подхожу с подобной одержимостью, – свою отчужденность он тут же скрывает надменной ухмылкой, делая вид, что то, что он произнес только что, не имеет для него никакого значения. Астон впервые говорит со мной о матери, а у меня, так глупо и наивно сжимается сердце в груди от подобных откровений. – Ради тебя я готов поработать над собой. Мы можем вместе ходить к моему психиатру, к которому я обратился только для того, чтобы сейчас стоять здесь и говорить тебе все это. Я готов пойти на очень многое ради тебя, Стефания. О, и ты должна пойти на многое ради меня.

– Несказанная жертва, Уилл, – возвожу глаза к потолку. – Я не могу тебе доверять. Не верю ни единому слову. Даже не проси, Уилл. О жизни вместе речи быть не может. Рано или поздно ты просто сорвешься, как тогда. А я еще полгода проведу в Швейцарии. Прости, но я пока воздержусь от посещения этой чудесной страны, ладно? – пытаюсь разорвать контакт между нами, но Уилл резко перехватывает мои запястья, удерживая на месте.

– Попробуй довериться, Стефания. В последний раз. Ради Вероники. Хватит воевать со мной, малыш. Согласиться на мое предложение – это единственный для тебя выход быть рядом с дочерью, видеть, как она растет. Подумай об этом. Ты же мать, в первую очередь, – использует слова-манипуляции он, продолжая давить на самые больные, слабые мои точки. А это дочь, наше с ним прошлое, и возможное счастливое будущее.

– Я не хочу быть с тобой, как ты не понимаешь? Не хочу знать человека, который чуть было не убил меня. Разрушил карьеру моих друзей и знакомых. Не хочу и все, давай закроем разговор.

– Хочешь, – сдавливает мою талию, затем плавно опускает большие ладони на бедра. Астон сжимает мои ягодицы, прижимая меня к своей каменной эрекции. Жалобно всхлипываю, начиная вырываться. – Ты хочешь, детка, я знаю. Всегда хотела только меня.

Всегда. До тех пор, пока не встретила Кайла.

Мне так хочется произнести эти слова вслух, но я вовремя успеваю прикусить себе язык и тактично промолчать: я ведь не самоубийца.

– Тому, что ты совершал, никаких оправданий нет. Я не прощу измену.

– Я никогда больше тебе не изменю, – горячо заверяет меня Уилл, наклоняясь к моей шее, проводя языком вдоль пульсирующей на горле вены. – Ты единственная желанная для меня женщина. Хочу каждый сантиметр кожи, каждый твой волосок. Моя сладкая птичка, – выдыхает последние слова у моих губ, пытаясь ворваться языком в мой рот и урвать горячий и удушливый поцелуй. Сжимаю губы, упираясь ладонями в широкую грудь Астона.

– Хватит… не надо… Уилл… хватит… – мямлю я, пытаясь справиться с полнейшим туманом в мыслях, и вернуть силу мышцам, что стали ватными. Ноги и руки с каждой секундой слушаются меня все меньше, и я осознаю, что балансирую на грани, перейдя которую я вновь упаду в бездну Уилла Астона.