На грани фола

– Словно съесть меня хочешь, – мягко выдыхает Стефания, прогибаясь под воздействием моих действий и взгляда. Часть шелковой ткани спадает с ее плеча, обнажая моему взору чуть больше ее совершенного тела. Такое чувственное, нежное и горячее. Каких я только не видел, но она совершенно особенная, и меня сводит с ума ее кожа, когда прикасаюсь к ней, вдыхаю ее запах, за один вдох, вышибающий из моей головы мысли о работе и других женщинах.

О других развлечениях.

Наверное, обо всем, кроме одного – Эмили.

– Так и есть, сахарок. Я тебя съем. Я буду долго поедать тебя этой ночью, – со смешком обещаю я, припадая губами к ее сладкой груди, зажимая зубами вершинку соска. Приходится отпустить ее руки окончательно, когда девушка реагирует на мои действия рваным всхлипом и мягкими круговыми движениями бедер, и тут моему члену становится критически тесно в тренировочных штанах. Бля*ь.

– Нет-нет-нет-нет-нет! Мне повторить еще раз? – она играет со мной, распаляя наше общее желание еще сильнее. Как давно мне говорили «Нет»? Целую вечность назад.

Женское «нет», сказанное вожделенным тоном – это настоящее безумие.

– Повтори сто раз. Я же сказал, что держу тебя. И не отпущу. Никогда. И никуда, – уверенно заявляю я, лаская раскрытой ладонью ее тело: грудь, ключицы, впалый и плоский животик, вырисовывая на нем цифры и знаки, подбираясь ниже, к чувствительным нижним губам, находя пульсирующий клитор меж влажных лепестков и зажимаю его круговыми движениями, неотрывно глядя в ее глаза, в которых вспыхивает такая гамма противоречивых эмоций, что у меня мозг взрывается их разгадывать.

– Чего ты боишься? В чем дело? – я не люблю ходить вокруг да около и всегда все говорю прямо. И спрашиваю о желаниях, вместо того, чтобы творить непонятную хрень, которая может не нравиться девушке. Ведь все они разные, и подобрать один пароль, сразу ко всем – невозможно. Я хочу найти самые слабые места Стефании, намагнитить ее тело на свое. Навсегда. Казалось бы, зачем мне такая неопытная? Но меня даже это не пугает и не парит. Да, придется многому ее научить, зато со мной у нее все будет впервые. – Как тебе нравится, девочка? Ты же трогала себя здесь все эти годы?

– Нет… никогда, – томно отвечает Стефания, но при этом ее улыбка и едва приоткрытый взгляд, говорит об обратном. Я уже знаю, какой плохой девочкой она может быть. Но только для меня.

А дальше, наши разговоры теряют всякое значение, потому что превращаются в эротичный бред едва слышным шепотом, переплетенным с совместными стонами и тяжелым дыханием. Все мои стереотипы о Стефании рушатся в тот момент, когда она кончиками пальцев ног и пятками умудряется сдвинуть мои брюки вместе с боксерами и освободить мой напряженный до предела член. Мы теряемся в горячих поцелуях, продолжая дразнить друг друга словами и укусами, и она сводит меня с ума, вращая бедрами, потираясь о мой член, словно голодная кошка, вновь используя свои техники гейши, которыми ее, по-видимому, наградил не опыт, а сама природа. В конце концов, я запрещаю ей устанавливать свои правила, и не в силах больше терпеть, проникаю в ее узкое лоно, насаживая на весу, до упора, с наслаждением наблюдая за тем, как Эффи прогибается в моих руках. Ее кожа блестит от капель пота, а волосы находятся в полном беспорядке, который устроил я, и я сам не замечаю, как мы оказываемся на полу балкона, где не очень удобно, но чертовски приятно заниматься сексом. Сначала она хочет, чтобы я взял ее в классической позе, но я понимаю, что вновь не готов смотреть ей в глаза, теперь во мне нет места нежности и медленным играм, и я снова зверею, переворачивая ее на живот, хватая с балконного кресла мягкую подушку, подложив ее под бедра Стефании. Раздвинув аппетитные ягодицы, я мрачно ухмыляюсь и, придерживая распятую подо мной девушку за шею, одним толчком проникаю сзади в плен ее горячих стенок, обхватывающих мой член так сильно, что в глазах мгновенно темнеет от удовольствия, колкой дрожью заставляющей замереть все тело. Всего на секунду я замираю, позволяя ей ощутить меня, прочувствовать.

– Так, маленькая. Расслабься, сахарок. В тебе слишком тесно, когда ты так напряжена, – срывается с моих губ, когда я наклоняюсь к ее волосам, чтобы провести по ним кончикам носа, вдохнуть запах, словно одержимый маньяк. Внутри нее я твердею еще сильнее, и мне сносит крышу, когда она совсем не скромно так шепчет:

– Я сойду с ума, если ты не трахнешь меня прямо сейчас, Стоун, – выдыхает Стеф, слегка двигая бедрами, и ее слова окончательно сносят мне башню, дают «зеленый» свет на самые грязные действия и резкие движения, которые заставляют меня забыть о том, с кем я имею дело. Черт, я тараню ее без остановки, на выдохе и вдохе, сходя с ума от того, как мой член скользит в ее влажном и горячем лоне, как она постанывает и кричит, отвечая на каждый мой удар. Как шипит, когда я терзаю и шлепаю ее ягодицы, и как недовольно хнычет, когда резко выхожу из нее, чтобы стремительно засадить снова.