События лета 1915 года и лета 1942 года на Восточном фронте часто сравнивают, отмечая их схожесть. Действительно, и там и там тяжелейшие для России, СССР поражения, огромные потери убитыми, ранеными, пленными, оставление обширной территории, слабая помощь союзников. Но отличий, на мой взгляд, все-таки больше. Начнем с того, что летом 1915 года, оставив врагу значительную территорию, мы оказались, по сути, на границе русской земли. Польшу, Прибалтику, да и Галицию никто всерьез не считал исконно русскими землями. В 1942 году мы допустили врага до Волги и предгорий Кавказа. Как ни были тяжелы поражения лета 1915 года, но русские армии отступили довольно организованно, избежали, казавшимися неизбежными, окружения и уничтожения, нанеся противнику весьма чувствительные контрудары. Летние поражения 1942 года намного трагичнее. Чего только стоит потеря Крыма. Сначала фактическая гибель целой Приморской армии с оставлением Керчинского полуострова, с десятками тысяч погибших, попавших в плен. Отчаянное, героическое сражение остатков армии в Аджимушкайских каменоломнях только углубляет трагедию. Потом гибель легендарного Севастополя, 250-дневная оборона которого закончилась 3 июля последними боями на мысе Херсонес оставшимися для прикрытия морпехами – фактическими смертниками. Безрассудная Харьковская наступательная операция, закончившаяся попаданием в котел нескольких армий Юго-Западного фронта, гибелью и пленением десятков тысяч бойцов и командиров и открывшая немцам дорогу на Волгу и на Кавказ. Неудачный прорыв ленинградской блокады и трагедия 2-й ударной армии Волховского фронта, попавшей в окружение и большей частью там погибшей. Наконец, сам прорыв немцев к Сталинграду и Эльбрусу.
Отдавая должное русским солдатам и военачальникам 1915 года, не будем забывать, что летом 1942 года мы имели перед собой несравнимо более сильного противника, прежде всего в военной составляющей. Немецкие войска все еще превосходили наши практически по всем боевым компонентам – комплектовании, вооружении, организации и ведении боя. Красноармейцы, командный состав пока уступали немецким солдатам и командирам. Чего не было в 1915 году, и это очень важно. Красная армия еще училась воевать, чтобы побеждать лучшую армию того времени, и время окончания учения приближалось ежечасно. Вот почему летом 1942 года лозунг «Ни шагу назад!» был так актуален, жизненно важен для судеб армии и страны. Выстоять день, неделю, месяц, и сжатая до предела, закаленная в боях, хорошо настроенная пружина наконец разожмется и ударит со всей мощью по зарвавшемуся врагу. Уверенность такая имела под собой все основания. Да и отступать уже было некуда. Летом 1915 года такой лозунг приводил только к ненужным потерям, досадным просчетам командования всех уровней.
Помощь западных союзников тоже существенно различалась. Все-таки летом 1915 года наши союзники предпринимали попытки наступать, да еще на полях Франции, в Галлиполи, на Итальянском фронте, а не только в Африке и далекой Азии. Была, конечно, задержка с поставками вооружения. Летом же 1942 года Черчилль в Москве прямо заявлял Сталину о невозможности не только открытия второго фронта, но увеличения объемов поставок так необходимых Советскому Союзу материальных средств. В 1942 году мы, по сути дела, продолжали в одиночку сражаться с все еще самым сильным противником.
Что касается моральной составляющей сопоставления тех трагических для Русской и Красной армии событий, я бы отдал предпочтение все-таки моральному духу бойцов и тружеников тыла образца 1942 года. Часто приходится слышать: «Какое предпочтение? А сотни тысяч сдавшихся в плен, а генерал Власов и с десяток других предателей в лампасах? А массовое предательство крымских татар, калмыков, кавказцев, русские казачьи эскадроны в вермахте?» В плен, вообще-то говоря, во все времена чаще всего попадают, а не сдаются, и если говорить о пленных, то летом, особенно осенью 1915 года, в плен попадали также массово, как и в 1942 году. Что касается предательства Власова, то разве оно несопоставимо с предательством коменданта крепости Новогеоргиевск «презренного генерала Бобыря», который в отличие от Власова не просто попал в плен, а перебежал к германцам? В плен раненными попали в 1942 году генерал-лейтенант Костенко, а в 1914 году генерал-лейтенант Корнилов. Трагические просчеты маршала Тимошенко летом 1942 года под Харьковом вполне сравнимы с просчетами генерала Алексеева под Новогеоргиевским. А вот крепости, будь то Севастополь или Сталинград, советские генералы без сопротивления врагу не сдавали, как это случилось в 1915 году, хотя бы под Ковно.