На другой стороне. Слепцы

Аделия Розенблюм На другой стороне. Слепцы

Глава первая, словно сон

Головная боль накатывала периодами, и такая сильная, что даже во сне от неё было не спастись. Лида проваливалась в тягучее бессознательное ничто, теряла и забывала себя, и только боль следовала за ней верным спутником. Мгновениями сознание вспыхивало ярким знаменем. Тогда Лида могла осознать, что лежит на чём-то удобном, мягком, а беспокоит её лишь неправильное положение головы, из-за чего сводило мышцы шеи. Девушка пыталась пошевелиться и повернуть голову, но на неё накатывала безумной силы усталость, и она снова пропадала в пустоте с пульсирующей болью, которая словно путеводная звезда, вела её к выходу из забытья.

Потом в пустоте стали появляться какие-то образы. Не сразу, но Лида догадалась, что это воспоминания её жизни. Одиночное плавание в безмолвной тишине чужого космоса вызвало у Лиды прилив адреналина. Скорее всего, подумала Лида, она всё ещё парит в неведомой глуши, а образы и видения, боль и провалы лишь агония угасающего мозга. Лида приняла и смирилась со своим положением. Она попыталась расслабиться и навсегда погрузиться в смертельный сон, манящий вечным покоем.

Долгое забвение прервалось внезапным пробуждением. Очнувшись, Лида резко поднялась и села на постели. Она озадаченно оглянулась по сторонам. Это была стандартная каюта военно-исследовательского корабля «Циолковский-3». Крохотное помещение с анатомической кроватью, миниатюрным шкафом и с узкой индивидуальной уборной. Приглушённый свет в скрытых электрических панелях потолка, подрагивал, будто от перепада напряжения. Лида поднялась на дрожащие ноги и добралась до ручки регулятора, сделав свет ярче. В светлой обстановке дышалось значительно легче.

Девушка прошла в ванную комнату и склонилась над умывальником, ногой нажимая на педаль для подачи воды. Кран остался равнодушен. Лида опустилась на колени и открыла панель, скрывающую, как правило, монтажные соединения. Камера оказалась пуста, здесь не было ни одного шланга, подводящего или отводящего воду.

Лида посмотрела на себя в зеркало. Отросшие волосы лежали спутанной копной. Кожа лица будто высохла и отливала сероватым оттенком, а вокруг глаз темнели лиловые круги. На ней всё ещё была надета униформа корабля с нашивками миссии, но одежда будто была не по размеру, слишком свободная. Лида расстегнула ремень и, вытянув заправленную рубашку, оголила живот. Странное дело! Ребра заметно выпирали, живот выглядел усохшим, а кожа вокруг пупка, сухая и бледная, казалась хрупкой, как старый пергамент.

Значит, рассуждала Лида, если она всё ещё жива, то с последних событий, которые урывками всплывали в памяти, прошло уже много времени. Девушка вернулась в каюту, которая теперь казалось Лиде какой-то декорацией. Но зачем кому бы то ни было устраивать такой жестокий розыгрыш?

Чтобы во всём разобраться, Лида попыталась выйти из каюты, но дверь оказалась заперта. Что странно, у неё напрочь отсутствовала какая-либо ручка, кнопка или привычная сенсорная панель. Значит, подумала Лида, при всей схожести каюты с теми, что заполняли жилую палубу «Циолковского-3», располагалась она явно не на одноименном корабле. А где?

Лида прислушалась к тишине, приложила ладонь к полу. Вибрации, свойственной для космического судна, не наблюдалось. Тогда Лида подпрыгнула на месте. Сила гравитации была значительно выше, чем на корабле, но ниже в сравнении с планетарными значениями. Вероятно, это какой-то спутник, решила Лида. Однако это открытие лишь добавляло вопросов. Могла ли Лида вернуться в Солнечную систему? Или же её спасли, и теперь держат взаперти на какой-нибудь юпитерианской луне? И если спасли, то кто?

Обилие вопросов без ответов вызывало у Лиды панику. Человеку всегда трудно осознавать, что он совершенно не контролирует ситуацию, в которой оказался. Воображение его в этом случае работает в ущерб своему же здравомыслию. Понимая, что примитивный страх загнанного в клетку зверя овладевает её рассудком, Лида сделала усилие над собой. Несколько раз глубоко подышав, девушка решила заняться тем, что ей под силу – исследовать место своего заточения.