На дальних берегах

Она ласково взяла Васю под руку, даже не осознавая всего величия только что принятого ею решения.

Мехти, поджидая своих товарищей, сидел на камне и каблуком грубого ботинка ковырял землю. Взглянув на Анжелику и Васю, он чуть нахмурился. Что-то не понравилось ему в их настроении, — какие-то необычные они…

— Вы знаете, зачем мы идем в Триест? — спросил Мехти.

— А как же! Взорвать кинотеатр… — в недоумении проговорил Вася.

— На каждой улице Триеста нас ожидают ловушки, засады…

— Ну и что ж, разве нам впервые?

Нет, настроение было обычным; можно двигаться дальше.

Они дошли до села на побережье и постучались в дом связного, где должны были переночевать, с тем чтобы на следующий день, получив немецкое обмундирование, отправиться в путь.

Мехти и Вася решили спать в сарае, на груде соломы, а Анжелика в доме, с хозяйкой, которая и была связным подполья, руководимого товарищем П.

Хозяйка принесла в глиняной тарелке холодную козлятину. Мехти с аппетитом съел свой кусок, хотя мясо оказалось пресным: в доме не было соли. У них в Баку привыкли к баранине; козлятину не любили. А сейчас Мехти мог бы съесть целых три куска, и хоть бы что! Все, все иначе на войне. Расхаживает как ни в чем не бывало корсиканец Дюэз, а в мирное время он не вставал бы с больничной койки. У Ферреро больное сердце, он носит при себе склянку с нитроглицерином, а никто об этом и не знает. Да и сам он за делами забывает о своем сердце. Человек не может чувствовать две боли сразу, на менее сильную он не обращает внимания.

Мехти был сильно утомлен и быстро уснул. А Вася и Анжелика долго еще стояли у дверей сарая.

Кинотеатр вмещал около восьмисот человек. Немцы ежедневно, для поддержания в солдатах и офицерах боевого духа, демонстрировали им фильмы, рассказывающие о «непобедимости» германской армии.

Анжелика должна была узнать в городе, когда начнется сеанс (он назначался каждый день в разное время, но всегда под вечер), и сообщить об этом своим товарищам. Решили войти в город с разных сторон: Анжелика с севера (там и находился кинотеатр), а Мехти и Вася с юга; они договорились, что подождут Анжелику на набережной, в парадном одного из домов.

Недалеко от города простились.

— До встречи! — махнула рукой Анжелика и повернулась, чтобы уйти.

— Анжелика! — тихо окликнул ее Вася. Мехти из деликатности отошел в сторону. Анжелика шагнула к Васе.

— Береги себя! — сказала она громко, так, чтобы и Мехти слышал ее слова: они ведь относились и к нему.

— Будь и ты осторожна, Анжелика.

— До скорой встречи, Вася!

Анжелике хотелось сказать несколько слов и Мехти, но она не решилась. Вася улыбнулся девушке:

— Буду ждать тебя, Анжелика!

…Через полчаса Анжелика уже приближалась к одноэтажному зданию, похожему на огромный барак. Из темноты доносились смех и визг женщин, примостившихся перед кинотеатром на наспех сколоченных скамейках.

— Эй, барышня! — позвал кто-то Анжелику. — Подойди-ка ко мне!

Анжелика подошла к размалеванной, раздушенной женщине, томно развалившейся на скамейке. Глаза у женщины были чуть прикрыты, зрачки казались остекленевшими… «Наркоманка, что ли?» — с неприязнью подумала Анжелика. Оглядев Анжелику с ног до головы, женщина предложила:

— Хочешь, я познакомлю тебя с одним офицером? Красавец! Деньги пополам.

— А он не грубый? — спросила Анжелика.

— Это уж будет зависеть от тебя, — заметила сводня. — А ты откуда сама?

— С химического завода.

— Подходяще.

— Что ж, я согласна, — сказала Анжелика.

— Тогда погоди здесь, он сейчас придет.

— Нет, я должна предупредить дома, что вернусь не скоро. Побегу.

— Эй, милая, — крикнула ей вслед женщина. — Возвращайся побыстрее: через полчаса сеанс!

«Через полчаса, значит, в половине восьмого», — подсчитала Анжелика.

Уже подходя к набережной, она услышала чей-то крик, топот кованых сапог. Улица была оцеплена. Фашисты, кто в штатском, кто в военной форме, останавливали каждого встречного, проверяли документы. Это была уже четвертая облава сегодня.

Вскоре задержали и Анжелику. Солдаты подвели ее к мужчине в штатском.

— Пустите, — вырвалась она от солдат, — я с химического, сейчас смена.

— Документы! — коротко потребовал штатский.

Анжелика достала из рукава документ, протянула ему.

— Пропустите, — бросил штатский. Миновав еще три цепи, Анжелика, почувствовала себя в безопасности. Но вместо того чтобы повернуть к заводу, она заспешила к набережной. Это было грубой, непростительной ошибкой. За Анжеликой следили.

Перейдя улицу, она оглянулась и увидела позади двух мужчин. Анжелика замедлила шаг и еще раз тайком оглянулась. Один из мужчин шел уже по тому же тротуару, что и она. Потом он завернул в переулок и исчез. Исчез и второй. Анжелика остановилась. Было ясно: за ней следят. Что же делать? Снова перейти улицу, значит выдать себя. Продолжать путь — значит выдать и себя и товарищей. Анжелика повернула обратно. Она была уверена, что ее тут же остановят. Так и случилось. Едва она дошла до переулка, как перед ней, словно из-под земли, выросли фигуры мужчин, которых она заметила прежде.

— Одну минуту!

Анжелика остановилась, спросила, разыгрывая удивление: