На дальних берегах

Секретарь удивленно поднял брови; подобострастная улыбка появилась на его лице.

- О, поздравляю вас, синьора! Вы - счастливейшая женщина Венеции!

- Поздравляете? С тем, что мой муж заболел?..

- Простите, синьора… я не то хотел сказать… Но быть женой такого человека…

- Ах, я так боюсь за него! - печально вздохнула Анжелика.

Секретаря, однако, трудно было обмануть: он уловил в ее голосе не столько тревогу за мужа, сколько гордость, что она - жена самого Фраскини!

- Через час, - пообещал, наконец, секретарь, - вы сможете увидеться с синьором Росселини. А пока, может быть, синьора поднимется наверх и отдохнет с дороги?

- О нет… - покачала головой Анжелика («Интересно, как у них тут принято? Нужно ли благодарить секретаря?»). - Я лучше проедусь пока по городу: может, это меня отвлечет. Я ведь здесь впервые. Через час я вернусь и тогда передам синьору Росселини, что у него очень любезный секретарь.

Когда машина отъехала от дома Росселини, Анжелика устало откинулась на спинку сиденья и облегченно вздохнула:

- Ох, как трудно! Как трудно с ними разговаривать!

- Ничего, - подбодрил ее Мехти. - Я слышал, как ты вела со стариком светскую беседу.

- Ну и как?

- Умница! - похвалил Мехти. И Анжелика почувствовала себя счастливой.

- А знаете, - спросила она вдруг, - почему я так смело держусь с ними?

- Почему?

- Потому что… Потому что рядом со мной Михайло.

Мехти удивленно взглянул на девушку, но ничего не сказал. Тогда Анжелика повернулась к Васе, который молча прислушивался к их беседе.

- Вася, идет мне этот наряд?

- Не знаю, - покачал головой Вася. - Росселини, во всяком случае, будет от тебя в восторге! Так что веди себя увереннее.

Сильвио вопросительно взглянул на Мехти:

- Куда мы теперь едем?

- Тут есть какая-нибудь дорога на Опчину?

- Надо подняться с той стороны…

- А сможет твоя кляча взять такой крутой подъем? - спросил Вася.

- Кто ее знает!

- Все равно, едем! - решил Мехти. - Нам нельзя вчетвером оставаться в городе.

Сильвио круто повернул руль.

Они ехали, не включая фар. Сильвио помнил здесь каждый камень, каждую яму. Ветер подталкивал машину сзади.

- Ух, как разбушевался, - воскликнул Сильвио. - Наверно, баллов десять, не меньше.

- Меньше, - твердо произнес Мехти.

- Я еще не помню, чтобы в Триесте дул такой ветер!

- У нас в Баку бывает сильнее.

- Наверное, дышать невозможно, да?

- Нет, почему же, люди даже работают. Даже в море работают.

- А что они там делают? - удивилась Анжелика.

- Нефть добывают. Когда я уезжал, на море уже стояли первые вышки.

Если бы все это рассказывал кто-нибудь другой, а не Мехти, ни Сильвио, ни Анжелика никогда бы ему не поверили.

Дорога шла в гору. Она была прямой, но крутой, и Сильвио приходилось вести машину зигзагами. Где-то, у самой Опчины, мотор заглох, но Сильвио успел поставить машину поперек дороги.

- Надо подтолкнуть ее, - сказал он. - А то сползет.

Все вылезли из машины.

- Ты отойди в сторону, Анжелика, - сказал Мехти, - перепачкаешься.

Машина была легкая, и трое мужчин без особого труда столкнули ее в сторону, на пологую площадку.

- Может, пройдем к дому Марты Кобыль? - предложил Мехти. - Он тут недалеко.

Сильвио с Васей остались около машины и принялись возиться в моторе, а Мехти и Анжелика направились к дому, в котором они часто бывали, всегда встречая там теплый, радушный прием. Каждому по-своему был дорог этот дом! Мехти связался отсюда с Ферреро, Анжелика ближе познакомилась с Мехти, Вася понял здесь, что он на свободе. Хозяйка дома, веселая, приветливая женщина, жила здесь с двумя дочерьми, беззаветно преданными делу, которому посвятила себя их мать. Их было только трое, но всегда казалось, что в доме полным-полно людей: и Марта, и ее дочери вечно шумели, хлопотали, носились взад-вперед. Где-то теперь обе девушки!

Мехти вошел внутрь и остановился, споткнувшись обо что-то твердое. Было очень темно. Он нагнулся; рука его нащупала сломанный стол…

- Что с вами? - спросила Анжелика.

- Будь осторожна.

- Я ничего не вижу.

- Дай мне руку.

Анжелика протянула руку, Мехти нашел ее в темноте и почувствовал, что рука девушки дрожит. Анжелика любила Марту Кобыль.

Сильный порыв ветра рванул дверь дома, она жалобно скрипнула и распахнулась. Анжелика испуганно прижалась к Мехти. Они подождали: может, кто-нибудь зайдет. Нет, тихо… Только ветер шумно вздыхал.

К воротам подъехала машина; Сильвио включил фары, и при их синеватом свете стало видно, какой разгром учинили здесь фашисты.

Ненависть кипела в сердце Мехти. Ему уже рассказали, что Марта Кобыль была повешена гитлеровцами в Опчине.

- Сильвио, - сказал он, - поставь машину здесь, во дворе.

- А не рискованно? Может, дом под наблюдением?

- От дома почти ничего не осталось. Немцам и в голову не придет, что мы можем здесь укрыться. Они уверены, что мы теперь за версту будем обходить этот дом! Вася, - обратился Мехти к своему другу, - возьми сумки. А ты, Анжелика, останешься здесь с Сильвио. Мы скоро вернемся.

- Куда вы идете? - встревожилась Анжелика.

- На виа Фортуна.