На берегу Сладкой реки

Ему исполнилось шестнадцать, когда во время набега индейцев погибла вся его семья. Брайан оставил прерии И ушел в море. Два года спустя вступил в Иностранный легион и семь лет воевал против свирепых племен пустыни. Там в боях заслужил офицерский чин и две награды.

Оставив легион, поступил в отряд папских зуавов note 2 на службе Ватикана, но через год отправился в Китай, где быстро стал генералом. Из Китая вернулся с еще одной медалью и с сабельным шрамом на щеке. В Штатах ему присвоили чин лейтенанта и направили тридцатилетнего героя на границу.

Высокий, стройный, широкоплечий лейтенант Тенадор Брайан производил впечатление лихого и бесшабашного вояки. Шрам на щеке только усиливал это впечатление. Без сомнения, на границе не было офицера, которым восхищались больше, а подчиненные его просто боготворили. Брайан лучше всех стрелял из ружья и револьвера и отлично фехтовал. По слухам, папских зуавов он оставил после того, как убил на дуэли одного из «черных» аристократов.

Присматриваясь к Брайану, майор Деверо отмечал, что он проницательный и умный офицер, никогда не рискует без необходимости, хорошо знает военную тактику и историю. Никто, кроме него, не мог выполнить все задачи верховой разведки и привести назад и людей и лошадей в состоянии лучшем, чем перед выступлением.

Как и разведчики из штатских, Брайан хорошо знал индейцев. Еще мальчиком, играя и охотясь вместе с ними, изучил их обычаи и язык. Воюя в Сахаре, он понял, что тактика племен пустыни схожа с тактикой индейцев.

Восхищаясь Теном как солдатом, майор тем не менее считал его беспутным, плывущим по течению неудачником, неподходящим знакомством для своей дочери, не говоря уж о замужестве.

Мэри, очевидно, имела на сей счет другое мнение. Бывая на вечеринках, она танцевала со многими офицерами, но в целом ее отношение к военным оставалось сдержанным, чему Деверо в душе радовался. А потом она встретила Тена Брайана, и что-то изменилось.

Деверо даже пытался использовать свое положение и влияние, чтобы отослать Брайана в Вашингтон, ссылаясь на его знание редких языков. Вспомнив, как на него тогда посмотрел подполковник Коллинз, он покраснел. «Марк, — сказал Коллинз, — я сделаю для тебя все. Только не это. Ты должен понимать, что лейтенант Брайан для нас находка. Я не могу отослать его. — А потом добавил: — Подумай, Марк. Мэри мог попасться кто-нибудь гораздо хуже. Этот молодой человек далеко пойдет, так далеко, как сам захочет, а Мэри способна оказывать на него благотворное влияние, которое ему необходимо».

А недавно Брайан неожиданно испросил у командира недельный отпуск и сразу же уехал из форта. Едва он отбыл, как Белл Реник, почтенная и привлекательная жена капитана Джона Реника, высказала намерение посетить Калифорнию. И тут Деверо решил не упустить случай и от греха подальше отослать Мэри к ее тетке в Сан-Франциско. Он был полон решимости раз и навсегда оборвать нежелательную привязанность дочери к нищему повесе.

Мысли Деверо вернулись к настоящему. До захода солнца оставался час, и люди нуждались в отдыхе. Майор отдал приказ, и отряд разбил лагерь в долине в двух милях от уничтоженного каравана.

Деверо вдруг вспомнил, что Кэхил не стал говорить о колесах фургона, пока рядом находился Планкет. Случайное совпадение? Или Кэхил тоже не доверяет Планкету?

Этот разведчик, плотный пожилой человек, от которого всегда дурно пахло, достался Деверо вместе с отрядом, и он не раз доказывал свою преданность. Опытный следопыт, он говорил на нескольких индейских языках и хорошо знал прерии. До воинской службы выступал в бродячей театральной труппе. Но в отряде друзей у него не было. Как вольнонаемный, вел свободный образ жизни, появляясь в расположении части либо по вызову, либо по собственному желанию.

Когда шестнадцатый фургон присоединился к каравану и покинул форт, Планкет отсутствовал. Деверо и его отряд с Планкетом в качестве разведчика заметили след фургонов незадолго до того, как подъехали к месту гибели путешественников.

Сознавая, что Планкет ему очень несимпатичен, Деверо решил не торопиться с выводами.

Майор сидел у костра, когда Гогарти доложил:

— Опознаны все, кроме двоих, сэр. Мы догадываемся, кто они, но их так изуродовали, что точно трудно определить.

— Нашли миссис Реник?

— Нет, сэр. Ни капрала Веста, ни Шварца, никого из санитарного фургона.

— Спасибо, сержант. — Деверо не решался попросить Гогарти осмотреть местность до темноты. Сам он едва держался на ногах и знал, что сержант устал не меньше.

— Сэр?

— Да?

— Я хотел попросить разрешения произвести небольшую разведку. Стемнеет не раньше, чем через полчаса.

— Спасибо, сержант. Зная, что вы устали, я не решался просить вас об этом. Но что бы вы ни обнаружили, не сообщайте никому, кроме меня. Если я не смогу получить донесение, передайте его лейтенанту Кэхилу.

Гогарти ушел, а майор постарался отвлечься от мыслей о Мэри. Он понимал, что командир всегда должен оставаться хладнокровным: необходимо спокойно оценить положение, учитывая военную обстановку и риск для отряда.

Он все еще размышлял, когда вернулся Кэхил.