Мытарь

Как только выхожу в город, сразу понимаю, что одет и причесан по местной моде. Почти все вокруг в таких же одеяниях и сандалиях. У мужчин волос либо вовсе нет, либо они зачесаны назад.

Прямо вдоль набережной раскинулся рынок или даже целая ярмарка. Народ что-то пробует, покупает, торговцы увлеченно и красноречиво расписывают товар, но большинство горожан просто отдыхает и веселится. Музыканты стучат в какие-то тамтамы и бубны, на площадке, гремя бусами, танцуют женщины. Жонглеры, глотатели огня, артисты с перчаточными куклами на руках - куда не кинешь взгляд, всюду действо и веселье. Но пьяных не видно.

Судя по положению солнца - еще даже не полдень. Что же они празднуют в столь ранний час?

– Что за праздник? - спрашиваю я смуглого мальчугана лет двенадцати.

Мальчик почему-то улыбается, затем совершает полупоклон и лишь потом отвечает:

– Уважаемый господин, наверное, не уроженец Воздамора?

– О нет, - тоже улыбаюсь я, стараясь быть не менее любезным. - Я здесь впервые.

– В Воздаморе так всегда, - отвечает мальчик. - Мы ничего не празднуем, мы так живем.

– Разве никто не работает?

– Почему? - удивленно спрашивает мальчик, не переставая улыбаться. - Многие работают. Почти все, кроме детей. Некоторые прямо тут и работают. Другие приходят сюда или в другое подобное место, когда проголодаются, захотят купить что-нибудь или просто повеселиться.

Паренек относится к категории рассудительных. Откуда-то я помню, что дети - далеко не всегда такие. Чаще они, особенно в таком возрасте - шалуны и бестии. А этот мальчик во всем старается походить на взрослого.

– Хотите, я покажу вам город? - вдруг спрашивает паренек.

Я говорю, что это было бы здорово, но у меня нет денег оплатить его труд.

– Оплатить?! Что вы, не надо оплаты! Я буду рад, если солнце уронит каплю света на моем пути.

К парнишке подбегает светловолосая крохотуля лет пяти. Два хвоста ее волос похожи на ручьи или фонтаны.

Где я видел фонтаны?

О чем они говорят, мне не слышно. Потом паренек что-то вынимает из кармана и протягивает ей. Девочка сразу засовывает это в рот и упархивает.

– Это моя сестренка. - Улыбка паренька становится еще шире. - Я сказал ей, что мне нужно уйти. Так что, если хотите, можем отправляться.

– А как же девочка? - спрашиваю я. - Или родители тоже здесь?

– Нет, - крутит головой мальчик. - Наши па и ма как раз на работе.

– Другие сестры и братья?

– Да, есть, - улыбается пацан. - Но не здесь.

– И ты не боишься оставлять такую кроху одну? - спрашиваю.

– А что с ней может случиться? - удивляется паренек, и улыбка - по-моему впервые с момента встречи - сползает с его лица.

– Ну, не знаю… - теряюсь я. - Телега может сбить, например. - Вспоминаю я недавний случай в Ладноре. - Или старшие дети обидят, конфеты отберут. Мало ли?

Мальчик смотрит, выпучив глаза.

– Вы откуда приплыли, дяденька? - спрашивает он. Улыбка уже возвращается на его лицо, только теперь она выглядит сострадательной.

– Сейчас - из Ладнора, - отвечаю я.

– А где жили до этого? Извините, конечно, что расспрашиваю, - спохватывается мальчик.

– Я бы рад ответить, - усмехаюсь я. - Если б знал.

– Фаю никто не обидит. Все здешние взрослые, и даже дети, которые постарше, будут присматривать за ней лучше меня. Поэтому экипаж ее вряд ли собьет. А дети почти никогда друг друга не обижают. Наоборот, все всем помогают и заботятся.

– И чужие, и свои?

– Нет чужих и своих, - улыбается мальчик. - Все - свои. Я - Алий, - говорит он и протягивает руку.

– Казимир, - отвечаю я, абсолютно не понимая, чье это имя и почему оно всплывает в моей памяти. Наверное, опять что-то из прошлого, которое я не могу вспомнить.

Мы шагаем по мостовой. Экипажи и телеги встречаются, хотя и не так часто, как в Ладноре. Но я совсем не боюсь быть сбитым, - все проезжающие мимо нас извозчики всегда слегка придерживают лошадей и, как правило, улыбаются. А пассажиры иногда даже рукой машут, приветствуя. Поэтому я иду, слушаю мальчишку и тоже стараюсь всем улыбаться и махать в ответ, чтобы не показаться нелюбезным. Это несколько утомляет.

– Скажи, а почему ты так уверен, что никто из детей не обидит Фаю? - пытаюсь я разобраться в нравах этого мира.

– Зачем? - удивляется Алий. - Ведь они навлекут на свою жизнь серую тень луны.

– Да, кстати, я уже слышал в Ладноре, что у вас тут всё дело в свете и тени. Что это значит?

– Неужели есть кто-то, кто не знает об этом? Ой, простите. - Алий опять спохватывается. - Я с удовольствием расскажу. Хотите пить?

Мы как раз проходим мимо открытого кафе. Люди, сидящие вокруг столиков, попивают коктейли из высоких бокалов с зонтиками. Мы садимся за свободный столик, Алий заказывает напитки - я полагаюсь на его вкус.

– В общем, есть такой закон, - начинает мальчик, - что все, что ты делаешь хорошего, кладет луч солнца на дорогу твоей жизни. Плохое - тень от луны.

– Какое мне дело до этих лучей-теней?

– А такое. Луч солнца принесет в вашу жизнь благо. Это как на весах - хорошее дело опускает одну из чаш… И пока на другую не ляжет награда за то, что вы сделали, весы не будут… ну, не выровняются.