Мысы Ледовитого напоминают

Добавлю, что затундренные крестьяне вложили свой генофонд в формирование некоторых народов Таймыра [Народы России, с. 149, 285], а для этого они к 1600 году уже должны были расселиться по Южному Таймыру, включая Хатангу. И действительно, недавно в её низовье найдено бревно в русском срубе, росшее до 1585 года. Видимо, полагают авторы, это самая ранняя дата появления русских в низовье Хатанги [Мыглан, Ваганов, с 181]. Она могла послужить и местом отплытия ПСФ. Мысленно проследуем по ней.

* * *

Имея деньги, меха и обменный фонд, на Хете можно обзавестись товарами из Туруханска (мука, соль, порох, свинец) и кочами, построенными здесь же. На них можно сплыть вниз, в зимовье — оно первоначально называлось Пясинское и, вероятно, располагалось на месте нынешнего поселка Хатанга [Белов // ИПРАМ, с. 44]. Там, щедро заплатив приказчику (якобы из почтения, а на самом деле, дабы не проверял груз), можно пройти вниз. Приказчик вряд ли посмеет возражать ватаге с ружьями, а чтобы не послал он тайком гонца с доносом, нужно показать ему «грамоту». Но зимовать там нельзя — за зиму так или иначе содержимое кочей станет всем известно.

Зимовать можно только в совсем безлюдном месте, и таковое нашлось — это остров Большой Бегичев. На его юго-восточном берегу сто лет назад (1908 г.) Никифор Бегичев (о нем пойдёт речь в Повести) обнаружил избу с предметами XVII века (см. Прилож. 3). Отсюда до мыса Фаддея при удаче можно пройти в одно лето, а можно и застрять во льдах, что показала ВСЭ через сто лет после ПСФ, показала при почти тех же условиях.

За мысом Фаддея кочи, как видно, потеряли друг друга во льдах и тумане. Один, видимо, затонул у бухты Симса. Судя по отсутствию здесь массы соболей, спасти удалось немногое. Вернее всего, часть людей здесь погибла, включая атамана и служилого — брошены оказались и булава, и грамота. Точнее, булава осталась лежать на вершине холмика — не на могиле ли?

Заведомо спаслось трое, но их могло быть больше. Они построили избушку, в каковой трое оставшихся умерли, но кто-то из спасшихся мог уйти по суше, пытаясь выйти к людям. Судя по малому количеству остатков пищи (за печкой лишь горка песцовых костей, в ней 10 песцовых черепов), оставшиеся умерли ещё до Рождества, голодные и замёрзшие.

По всей видимости, двое съели третьего: крышку одного из черепов Окладников нашел наполненной «культурным слоем» избушки, а кости — по всей избе. (В печи он обнаружил обгорелую кость, похожую на теменную кость человека, но никакой догадки не высказал. Четвёртый череп?) Словом, в тот ад, который, как они верили, уготован грешникам, страстотерпцы отправились из жутко реального ада, ада ледяного, худшего, чем описан у Данте.

Сложнее понять, что стало со второй группой. На острове Фаддея лежали остатки небольшой шлюпки и огромная сгнившая масса пушнины, вряд ли на ней (вместе с людьми) уместившаяся. Монет здесь найдено меньше, чем у избушки, а ценностей больше, и это наводит на мысль, что приплывшие выложили (в одежде, разложенной для просушки) далеко не все монеты.

Ныне на островах Фаддея много дичи, и похоже, что люди решили устроить на северном острове стоянку. Они начали раскладывать вещи для устроения лагеря (в том числе топоры и шкуры) и охоты (ружья и припасы к ним, луки и стрелы). Вероятно, они собирались чинить разбитую лодку. Но ни очага, ни людских костей нет. Все вдруг спешно покинули остров (о возможных причинах см. Прилож. 4). Они либо сразу погибли, либо остались на зиму без самых нужных вещей. Словом, и тут был ледяной ад.

5. Спасение по-нганасански

Принято считать, что север Таймыра всегда был необитаем и коренное население не кочевало севернее оз. Таймыр. Однако реки, впадающие в озеро Таймыр с северо-востока, носят местные названия[29], а Б. О. Долгих привел рассказы нганасан, которые в 1927 году сообщали ему, что где-то западнее реки Таймыр (Нижней Таймыры?) стоят древние нарты и лежат кости людей.

«Рассказывают нганасаны также о каких-то старых избах[30] на берегу Харитона Лаптева… Таким образом, у людей, отправившихся из залива Симса на запад, было не так уж мало шансов добраться до каких-либо населенных пунктов на северо-западном побережье Таймыра, которое в XVII и даже XVIII в. представляло не такую безлюдную пустыню, как в XIX в.» [Долгих, 1943, с. 225].