Мысы Ледовитого напоминают

Другой мыс-перешеек с рекой и удобным волоком виден у м. Дежнева (см. карту на с. 141). Наконец, на всех картах (а их много) исток Анадыря лежит так далеко на востоке, что искать волок на него с реки арктического бассейна никому в голову не придет. (Видимо, пути были профессиональной тайной.) Эти карты использовал и Миллер, строя свою версию. Время, «когда вещи дают сдачи», настало позже, с появлением подробных карт. Однако сказка не умерла, ибо оказалось, что русское общество нуждалось и нуждается в том, что науковед Бруно Латур назвал: «замещение истинного содержания объекта функциями общества» [Латур, 2003].

4. Курбат Иванов в Беринговом море

Новую коргу указала Курбату Иванову пленница-чукчанка, а не Дежнев, но по пути Курбат пользовался чьими-то «становьями» — то ли чукотскими, то ли дежневскими. А значит, там мог, в принцине, бывать и Дежнев.

Отписка Курбата более связна, чем Дежнева, и однозначно говорит о нахождении корги на беринговом (тихоокеанском) берегу. Дело в том, что в его знаменитой отписке [РМ, с. 268–271] значатся следующие сведения:

1) Курбат шел на коргу всё лето, кормясь грибами и ягодами — на арктическом берегу и ныне они едва поспевают к осени. 2) Туда он вел коч бечевой и греблей вдоль берега моря, обратно же плыл открытым морем («за голомя») — тут подходит залив Креста, а на арктическом берегу такого места нет. 3) По Чауну можно подняться в лодках только в дни половодья, о чем у Курбата нет речи. 4) Дежнев запасал рыбу «в шиверах» верховья реки, а Курбат Иванов «в губе». 5) Он начал обратный путь 24 августа ст. ст. и через месяц дошел до зимовья, плывя всё время в коче, что по Чауну было бы невозможно.

Достигнутая с огромным трудом корга оказалась пуста по причине природной — отмель размыло, пологий берег стал крутым («стал яр»). Привел туда русских пленный чукча. Он пришел выкупить жену, захваченную Курбатом, но сам попал под плеть (Курбат его «расспрашивал накрепко» — [РМ, с. 270]). Вернул ли за это себе жену и волю героический муж, не сказано.

Зато Курбат рассказал без всякого стыда, как жестоко обокрал юрты чукчей, ушедших на охоту, увел в рабство найденную там женщину, пытал ее мужа, а затем выбросил с перегруженного коча в море всё краденое и награбленное, сожалея лишь об утрате припасов. Поскольку богомольцы до сих пор приводят Курбата Иванова как образец христианина, то вот его рассказ [РМ, с. 270] в советской транскрипции, где мною расставлены, для удобства чтения, абзацы.