Мысы Ледовитого напоминают

«Он и жена его, которая от горячей к нему любви поехала с ним в сей трудный морской путь, отправились из зимовья (Усть-Оленёк — Ю. Ч.) уже весьма больны, а болезнь их день ото дня умножалась».

Свидетельство важное, но ненадежное: Миллер не знал о ходе работ северных отрядов ничего конкретного и пользовался чужими воспоминаниями о давних слухах. То же можно сказать о другом академике, Иоганне Гмелине: он единственный, кто упомянул, что судовой врач «Якуцка» умер примерно тогда же, что и супруги Прончищевы [Истор. памятники, с. 45]. Это важно знать, дабы начать поиски, но нельзя использовать, пока об этом нет документов.

Из списка участников ВСЭ в книге Соколова известно, что врач на «Якуцке» был с самого начала. Во-первых, врачей там было 18, то есть много больше числа кораблей (10), а во-вторых, Соколов, перечисляя начальный состав команды «Якуцка», написал: «подлекарь, иеромонах[378]». Правда, он не назвал их имён, но он делал так по всей книге, в отношении всех отрядов. Что касается священника, то их в ВСЭ не хватало (всего, по Соколову, семеро на 10 кораблей), однако как раз на «Якуцке» он упомянут: при смерти обоих Прончищевых, как свидетельствует морской архив, рядом находился «отец их духовной» [Богданов, 2001, с. 75]. Вопрос еще ждет изучения, но замечу, что С. М. Епишкин всерьез рассматривает версию убийства супругов [Епишкин 1]. Вопроса о возможной насильственной смерти врача он не коснулся.

Сергей Михайлович Епишкин

Теперь о могиле. В статье [Епишкин 1] высказана уверенность, что она принадлежит супругам Прончищевым, однако из разысканий самого Епишкина это едва ли следует. Первый, кто описал кладбище моряков около Усть-Оленька, был штурман Петр Ильин (1822 г.), и могилы Прончищевых он не видал. Там был тогда только крест с надписью:

«На сем месте погребен морского флота подлекарь Иоанн Филатов. Марта КВ дня 1738 года»[379]. Ильин добавил: «Жители знают от стариков, что сюда заходило когда-то большое судно, зимовало, и люди с него перемерли — от голоду или от болезней»[380].

Считается, что могилу Прончищевых обнаружил в 1875 году ссыльный польский геолог Александр Чекановский и дал ее описание [Чекановский, с. 167]:

«Две жалкие, почерневшие, лишаями покрытые гробницы… Малый, невзрачный, извыветрившийся, но не сгнивший крест без перекладины стоит… как столб на могиле самоубийцы. Следы надписи на нем еще приметны, да и предание еще на устах у жителей. Это могила злополучного Прончищева и его неустрашимой жены».

Однако надпись Чекановским не прочитана, предание не записано, а Ильин того креста не видел — очевидно, что тот был установлен позже. Так что утверждать, что Чекановский видел могилу Прончищевых, нельзя. Затем эту могилу описал в 1921 году полярный гидрограф Николай Евгенов (позже жестоко пострадавший от советской власти) следующими словами:

«Черный небольшой выветрившийся крест… Вертикальное дерево креста, види о, очень древнее, вероятно еще с отдаленных времен Вели ой Северной экспедиции, на что указывают с трудом разбираемые буквы, вырезанные на нем сверху вниз славянской вязью. Перекладина у креста много более позднего происхождения».

И, особенно важное:

«Вблизи могилы находятся еще два сгнивших сруба, сравненных с землею, но чьи это могилы, точно неизвестно» [Евгенов, 1929, с. 93–94].

Евгенов тоже не прочел надписи, поэтому вызывает сомнение сообщение, что она была прочитана в 1934 году (и гласила: «Прончищеву, умер от великих трудов и лишений. 1734 год» [Историч. памятники, с. 52]). Позже никто данного «креста Чекановского» не видел, но, видимо, именно он запечатлен на фото 1921 года — до реконструкции наземной части могилы[381]и после нее, вместе с новым крестом [Евгенов, 1929, с. 93, 102].