Mysterium Coniunctionis

117 Как правило, Солнце рассматривается, как мужская и активная часть Меркурия, сверхъестественного существа, психологии которого я посвятил отдельное исследование[560]. Поскольку в своей алхимической форме Меркурий в реальности не существует, он должен быть бессознательной проекцией, а поскольку он является абсолютно фундаментальной концепцией в алхимии, он должен обозначать само бессознательное. Он по самой своей природе является бессознательным, в котором ничто не может быть дифференцировано; но, как spiritus vegetativus (живой дух), он является активным принципом и поэтому должен всегда появляться в реальности в дифференцированной форме. Поэтому-то его и назвали очень точно — "двойственным", как активным, так и пассивным. "Восходящая", активная его часть называется Солнцем, и только посредством нее можно постичь его пассивную часть. Пассивная часть, стало быть, носит имя Луна, поскольку она заимствует свет у солнца[561]. Меркурий явно соответствует космическому Нусу классических философов. Производными от него являются как человеческий разум, так и дневная жизнь психе, которую мы называем сознанием[562]. Сознанию, в качестве партнера, обязательно требуется темная, скрытая, непроявленная сторона, бессознательное, присутствие которого можно увидеть только при свете сознания[563]. Точно так же, как дневная звезда встает из ночного моря, так, онтогенетически и филогенетически, сознание рождается из бессознательного и каждую ночь погружается назад в это первичное состояние. Эта дуальность нашей психической жизни является прототипом и архетипом символизма Солнце-Луна. Поскольку алхимики ясно ощущали дуальность своих бессознательных предположений, то они, принимая во внимание все астрономические доказательства, снабдили солнце тенью: "Солнце и его тень доводят работу до совершенства"[564]. Михаель Майер, который являетя автором этой фразы, снимает с себя бремя объяснений, заменяя тень земли тенью солнца в сорок пятой лекции своего Scrutinium. Он явно не мог полностью закрыть глаза на астрономическую реальность. Но затем он цитирует классическое изречение Гермеса: "Сын, извлеки из луча его тень"[565], тем самым ясно давая нам понять, что тень содержится в лучах солнца и потому может быть оттуда извлечена (что бы это не значило). С этим изречением тесно связана алхимическая идея черного солнца, часто упоминающаяся в литературе[566]. Это представление опирается на тот совершенно очевидный факт, что без света нет тени, стало быть, в определенном смысле, тень тоже порождается солнцем. С точки зрения физики, требуется темный объект, располагающийся между солнцем и наблюдателем, условие, неприменимое к алхимическому Солнцу, поскольку оно время от времени само появляется черным. Оно содержит как свет, так и тьму. "Ибо что, в конце концов, " — спрашивает Макер — "есть солнце без тени? То же самое, что колокол без языка". Если Солнце является самой драгоценной вещью, то его тень — es vilissima[567] или quid vilius alga (стоит еще меньше, чем морские водоросли). Антагонистическое мышление алхимиков противопоставляет каждой точке зрения ее отрицание и наоборот. "Внешне — это плотские вещи, но внутренне — они духовные", — говорит Сениор[568]. Это мнение относится ко всем алхимическим качествам и каждая вещь содержит в себе свою противоположность.

118 При алхимическом образе мышления тень — это не просто privatio lucis[569]; свет и тень являются такой же осязаемой реальностью, как колокол и его язык[570]. Только так можно понимать изречение Гермеса. Полностью оно звучит следующим образом: "Сын, извлеки из луча его тень и порчу, которая возникает из тумана, собирающегося вокруг него, загрязняющего его и ослабляющего его свет; ибо его истощают необходимость и его краснота"[571]. В данном случае тень понимается -вполне буквально; это — туман, который способен не только заслонить солнце, но и загрязнить его ("coinquinare" — сильное выражение). Краснота (rubedo) солнечного света — это красная сера, активный принцип горения, разрушительный в своем действии. Дорн говорит, что в человеке "природная сера" тождественна "элементальному огню", который является "причиной разложения", и этот огонь "разжигается невидимым солнцем, о котором знают немногие, то есть солнцем Философов". Природная сера стремится вернуться к своей изначальной природе, чтобы тело стало "серным" и готовым принять огонь, который "разложит человека до его самой первой субстанции"[572]. Солнце явно является инструментом в физиологической и психологической драме возвращения в prima materia, в смерть, через которую нужно пройти, если человек хочет вернуться в первоначальное состояние простых элементов и обрести неподверженную разложению природу рая, существовавшего до сотворения мира.

119 Солнце появляется здесь в сомнительном, поистине "серном" свете: оно разлагает, поскольку содержит в себе серу[573].