Мысли широко

Никто не может заставить нас чувствовать себя посредственностью, если мы этого не позволим. Элеонора Рузвельт Как я уже сообщал вам по секрету, когда я рос, моя мама работала в нескольких богатых домах, иногда в трех или четырех одновременно. Так как у нее не было никакого образования, она работала или горничной, или няней. Это даже нельзя назвать в полном смысле «работой». Однако каждую возможность получить рабочее место мама рассматривала даже больше, чем работу. Она решила, что, где бы она ни трудилась, о ней будут говорить: «Соня Карсон де-лает это лучше, чем кто-либо до нее». Отдавая богатым людям свои силы, мама постоянно пыталась понять, как они пришли к успеху. Она также хотела знать, как они жили теперь, когда добились успеха. Мама задавала им вопросы, замечала, что они читали, как проводили свободное время, с кем дружили, чем любили заниматься. Через некоторое время она поняла, что отличало богатых людей, у которых она работала, от бедных людей, среди которых она ж. да. То, что быстро заметила мама, — это их отношение к теле! идению. Хотя у них были прекрасные телевизоры, и не один, а иногда даже пять, они редко их смотрели. Зато проводили мн »го времени за чтением и анализом прочитанного.

Мама также придавала значение тому, как они одевались. У нее ушло немного времени, чтобы понять: они выбирали одежду по качеству, а не под влиянием моды. — Ты получаешь то, за что платишь, — говорила она мне несколько раз. Она слышала эти слова от своих работодателей и поняла, что они говорили серьезно. Как правило, они покупали дорогую одежду, не такую, в которой ходят бедняки. Но материал служил им гораздо дольше. Мама это поняла, особенно в первые годы после нашего возвращения в Детройт. Она не могла себе позволить много новой одежды, но это не мешало ей приобретать то, что прослужило долго. Мама не стеснялась одеваться в секонд-хендах, хотя мне было стыдно, когда она брала меня с собой. Я боялся, что кто-нибудь из моих школьных друзей увидит меня там. Мама научилась выбирать одежду, которая была качественной. Иногда она перешивала покупки, и такая одежда выглядела лучше и дороже, чем у соседей. На Дикон-стрит, где мы жили, знакомые покупали дорогую одежду в дорогих магазинах, но она не всегда была качественной и быстро изнашивалась. Благодаря маминой способности смотреть глубже мы мог-ли прожить на деньги, которых другим едва хватало, чтобы свести концы с концами. Никто в нашем округе не знал, насколько мы были бедны, потому что мама не говорила им ни-чего о наших доходах. «Люди могут воображать себе все, что угодно», — говорила она и делала так, что вещь выглядела по меньшей мере в два раза дороже, чем она за нее заплатила, в то время как вокруг нас процветала расточительность. Такая мамина бережливость имела и обратную сторону: некоторые семьи сплетничали и были уверены, что мама торгует своим телом или наркотиками. «Как иначе они умудряются так хорошо жить? — много раз слышал я случайно. — Эта женщина в чем-то замешана, може-те мне поверить».

Через пять лет после нашего возвращения в Детройт мама купила новую машину. И при этом она по-прежнему была «всего лишь» домработницей. «Как тебе это удалось?» — спросила соседка, любуясь мами-ным «крайслером». Мама — далеко не тот человек, который позволит себя запу-гать — дала свой обычный сдержанный ответ: «Легко! Я про-сто пошла прямо в выставочный зал и заплатила наличными. И они продали мне машину». «Это что, еще одно новое платье?» — спросила маму другая женщина в другой раз. «Несомненно», — ответила мама, не останавливаясь. Потом повернулась ко мне и добавила, чуть смеясь: «Для меня оно, конечно, новое». Она купила его в секонд-хенде и почти це-лый вечер перешивала. Я так подробно это описываю, потому что восхищаюсь своей мамой. У нее не было возможности окончить даже начальную школу, затем — неудачный брак, чужой город… Но мама не позволила ничему и никому задерживать ее движение вперед. Она просто использовала способности, которыми Бог наделил ее, наблюдала за людьми, задавала вопросы и обдумывала ответы.

*

Еще один пример маминой способности проникать в суть ве-щей связан с порядком. Когда я перешел в десятый класс, то попал под влияние, скорее даже давление, сверстников. Дела в школе пошли по наклонной, и я «просто обязан был иметь» такую одежду, какую носили мои друзья. В те дни популярным был итальянский стиль, особенно итальянские трикотажные сорочки, кожаные жакеты и шляпы с узкими полями. Из-за того, что все подростки имели такие вещи, я тоже «должен» был их носить. — Пожалуйста, мама, — помню, умолял я ее, — пожалуйста, купи мне только один комплект. Мне не нравится, что я отличаюсь от друзей.