Мысли

Естественно, в подобных ситуациях как последнее прибежище, последний рубеж защиты традиционной, привычной человечности не могут не возникнуть новые модификации некоего космического неорасового принципа различения и предпочтения своих несвоим. В последнем фильме культового американского режиссера китайского происхождения Джона Ву «Без лица» террорист и агент тайных служб, поменявшись лицами вследствие хирургической операции, телами, а затем и службами, семьями и друзьями, уже никак не могут быть истинно опознаны не только другими, но и самими собою. Наш унифицированный городской социальный и телесный мир не налагает на людей несмываемые знаки индивидуальности и специфичности. А интеллектуализм и духовность так легко имитируемы и фальсифицируемы. На фоне автомобильных катастроф, беспрерывных перестрелок, классных и прекрасно поставленных драк, впечатляющих взрывов и погонь, переходящих у Джона Ву из фильма в фильм, да и вообще, из любого триллера в любой другой, да и вообще, из жизни в фильм, из фильмов в жизнь, — только случай расставляет людей по одну или другую сторону баррикад. Во всяком случае, переход на другую сторону не заказан, да и порой просто незамечаем посторонними. Во всяком случае, по другую сторону находится твой двойник или твоя виртуальная возможность оказаться там. Только горькие слезы главного героя на коленях у жены и некоторые достоверные подробности из их прошлой совместной жизни, вкупе с анализом крови, к счастью, пока еще неподделываемой (в это верят авторы фильма, наивные!), возвращают его миру и самому себе. Тоже, к счастью, жена оказывается медиком и умеет разбираться в группах крови. А что делать нам, у которых жены в этом, как оказывается, наиважнейшем деле полнейшие невежды и не могут подловить спящего оборотня в своей постели и взять у него капельку на анализ. Да, никакие государственные институты здесь не помогут. Это в простом, человеческом случае. А что уж говорить и делать, если хлынут Иные. Только семья и кровь и, вспомним недостающее, почва — не напоминает что-то? Кстати, припомним и кровь, правда, без семьи, как последний критерий человечности в фильме Карпентера «The Thing» («Оно»). Но опора и упование на кровь, как мы знаем уже из простой истории прямого человечества, к крови же, причем огромной, и приводит. Так что не лучше ли заранее смириться и легко принять: Будущее принадлежит не только нам.

Мы о том, чего сказать нельзя [112] 2004

Проблемы новейших художнических опытов в области генетических трансформаций, конечно же, вплотную подходят к принципиальным и фундаментальным вопросам новой антропологии вообще с ее возможной кардинальной перекомпоновкой всей драматургии взаимодействия участников-персонажей культурного действия: автор — текст — место объявления — зритель. И желательно, насколько это возможно в наших смутных обстоятельствах и нашими слабыми силами, в попытках хоть как-то если не разрешить, то хотя бы приблизиться к минимальному пониманию этой проблемы, не обмануться, не удовлетвориться метафорами этого процесса. А то выйдет, как в том известном анекдоте (но все же для напоминания воспроизведем его здесь):

Калифорниец приезжает из Сибири и на вопрос о том, как у них там, отвечает:

— Да у них там все другое. Даже антропология.

— Как это?

— Иду как-то зимой, а впереди меня двое. Один другому и говорит: Вась, натяни шапку на хуй, а то уши отморозишь.

Вот так.