Мама сама выбрала свою судьбу. Ничего не мешало ей уехать из нашего поселка, или, хотя бы, найти себе нормального мужа… Но она ничего никогда не делала, а только жаловалась на жизнь и таскала без конца новых папочек нам с братом.
Наверно, это плохо, так думать о маме, но черт… Мне всего двадцать, но, когда смотрю на свою мать и ее подруг, почему-то ощущаю себя даже не ровесницей их, а человеком более взрослым. Они остались где-то там, в своем веселом восемнадцатилетии, когда гоняли на дискотеку в коротких юбках с целью подцепить самого плохого парня из поселковых… И цепляли. И залетали. И рожали. А потом удивлялись, почему это тот самый крутой парень неожиданно оказывался крут только в момент восседания на мотоцикле? А с ребенком связываться не захотел? Вот странность-то…
Пью кофе, немного приходя в себя и думая уже о том, что я, наверно, ничего не жду от Тимура, в отличие от своей мамы, которая явно чего-то ждала от моего отца…
Не жду.
У нас пока нет отношений. У нас пока есть секс.
Классный, умопомрачительный, сумасшедший секс.
И это круто.
Улыбаюсь мечтательно, смотрю в окно на краснеющее небо. Закат. Скоро он все завершит и приедет… И, возможно, мы…
Звонок в дверь прерывает мои фантазии.
Иду открывать, на ходу поправляя лямку тонкой майки и проверяя, не сильно ли лохматая голова.
И удивленно моргаю, увидев на пороге совсем не Тимура.
Почему я не реагирую правильно?
— Привет, — улыбается Марика, демонстрируя ровные зубы. Белые-белые. В полутьме коридора они кажутся неестественно сверкающими… Бр-р-р…
И вообще, вся она, на свету выглядящая вполне естественно и ухоженно, сейчас видится… Странно.
Всего слишком. Слишком роскошные волосы, слишком белая кожа, слишком ровные брови, слишком идеальные губы… Кукла. Красивая, очень. Но…
Ежусь, словно холодом веет, киваю настороженно, не отвечая на улыбку.
Наша последняя встреча не то, чтоб задалась, а потому делать хорошее лицо не считаю нужным.
— Можно? — кивает она, как ни в чем не бывало, делает шаг навстречу.
— Нет, — пожимаю я плечами. Тупость какая. Она реально решила, что я ее пущу? С чего бы это? Так сильно похожа на закомплексованную провинциалку, не умеющую отказать гостям?
— Почему? — удивляется она, — я просто хочу поговорить…
— Тимура нет, если ты к нему, — равнодушно поясняю я, с потайным удовольствием наблюдая огонек раздражения, тщательно скрываемый за показушной улыбкой. Задолбали лицемеры. — А нам с тобой говорить не о чем.
— Как же не о чем? О Тимуре как раз и поговорим, — она уже не улыбается, давит интонацией.
Три раза ха-ха.
— О Тимуре разговаривай с Тимуром. Или еще с кем. Мне не интересно, — все таким же скучным тоном сообщаю я и пытаюсь закрыть дверь.
Но Марика проявляет неожиданную прыть и упирается ладонью в дверное полотно.
Останавливаюсь, с удивлением перевожу взгляд с ее руки на покрасневшее от ярости лицо.
— Это ты зря, — спокойно комментирую ситуацию, — я ведь и сломать могу.
— Слушай, ты…
Повторение — наше все… Не договорила в сортире, приперлась сюда. Как в психологии называется синдром незавершенного действия, который надо обязательно завершить? Черт… Забыла… А ведь еще поступила…
— Тон смени, — холодно прерываю продуманный спич, — я — не твои подружки.
— Это точно! — шипит она, — ты — днище подзаборное!
— Оскорбления караются по статье… Забыла, по какой, но точно караются. Ты не думаешь, что я могу все писать?
Марика раскрывает рот, видно, не предполагая такого разворота событий, затем выдыхает, убирает руку от двери:
— Слушай… давай просто поговорим? Ты явно не понимаешь, куда влезла…
— Не понимаю, — соглашаюсь я, — потому что никуда не влезала. И не собираюсь.
— Если не собираешься, какого хрена делаешь здесь? Ты в курсе, что это — квартира, в которую Тимур баб водит?
— Нет, при мне он никого сюда не водил.
— Это пока, девочка, пока…
— Ну, поживем, увидим… Если кого приведет, я тебе сообщу, хочешь?
— Ты — ебанутая?
— Оскорбления караются… Черт, надо все же обновить в памяти номер статьи…
— Ебанутая.
— До свидания.
— Ты понимаешь, что он в любом случае тебя кинет? А? Ты думаешь, ты первая такая? Да у него тут периодически кто-то живет! А потом пропадает! Он не любит однообразия. Сейчас — ты его интересуешь, как зверюшка экзотическая. Где он тебя подобрал? В какой деревне? Или прямо с Казанского привез?
Я молчу, слушаю, впитываю. Прямо интересно даже, словно со стороны свою реакцию жду.
Марика ждет — и я тоже.
Вот только ничего, кроме раздражения небольшого, нет.
Как-то неправильно я реагирую… Не так.
А Марика, воодушевленная тем, что я слушаю, не закрываю больше дверь, продолжает:
— Я с ним уже давно, у нас свадьба скоро. Он говорил тебе? Нет, конечно… Что он говорил? Что он свободен? Да у нас уже даже родители друг к другу в гости съездили, пообщались! И квартиру он строит в новом доме, там пентхаус будет наш. Я подбираю дизайнера… То, что с тобой сейчас — это временные сложности между нами… Пользоваться этим подло. Да и нет у вас никакого будущего. Ты думаешь, ты с ним встречаешься? Ты думаешь, он тебя замуж позовет?