Мышка для Котова

От этого кружится голова. И я готова потерять сознания от остроты незнакомых мне ранее чувств. Они пугают и восхищают одновременно. Мне кажется, что ещё мгновение, и я разлечусь на миллионы крохотных осколков. Тяжело дыша, со свистом выпуская воздух, Марк разорвал поцелуй. Губами прижался к шее, цепочкой поцелуев исследуя кожу на плечах и груди. Зубами подцепил лямки майки и стянул их, оголяя грудь с напрягшимися сосками. Втянул горошинку в рот, языком ударяя по соску. Бог мой! Это какое-то безумие. Огненная лава течёт по спине, когда парень дует на влажный сосок.

— Как же ты одуряюще пахнешь, малыш, — просипел Марк, носом выводя узоры на моей груди. Шумно дыша. Закатывая чуть глаза, будто один только запах моего тела возносил его на вершину блаженства. — Вкусная. Маленькая. Мояяя…

И так хрипло протянул он последнее слово, одновременно продолжая погружаться пальцами в моё лоно и втягивая ртом кожу на груди, что меня подбросило, выгнуло дугой так, что на задворках сознания я испугалась, что сломаю себе позвоночник. Но все мысли вылетели из головы, когда волна обжигающего удовольствия накрыла от пальчиков ног до кончиков ушей. Мелкая дрожь прошла по каждому участку моего тела. Заставляя стонать и вскрикивать, царапая спину Марка и кусая его плечи. Ломая ногти. Срывая голос.

Не видела, как Марк избавился от одежды. Просто в следующий миг влажная головка коснулась входа в моё лоно. Я неосознанно распахнула широко глаза. Сжалась, ожидая дикой, разрывающей на части боли. Но Марк был нежен и аккуратен. Нежная головка с предельной осторожностью раздвигала тугие стеночки лона.

— Ты моя! — вдруг замер он, пальцами вцепляясь в мой подбородок и заставляя смотреть ему в глаза. — Моя! — рыкнул, погружаясь в меня на всю длину.

— Твоя! — всхлипнула я, переживая лёгкую боль. — Только твоя! — царапаю влажные плечи.

Ногами обвила его бёдра, чтобы почувствовать, как его плоть проникает как можно глубже в меня. Чтобы почувствовать его всего. Тело к телу. Быстрый стук сердца своей грудью.

Марк замер, давая возможность привыкнуть к новым ощущениям, встревоженно вглядываясь в моё лицо, ища отголоски боли, но я пятками надавила на ягодицы, требуя:

— Ещё! Хочу ещё!

Марк рыкнул и двинулся размашисто, пальцами сминая кожу на моих бедрах. Насаживая меня на себя.

— Какая же ты! Невероятная! Мояяя, — будто пьяный тянул он, глазами блуждая по моему лицу.

Сознание начало уплывать. Весь мир сосредоточился на ощущениях. На сносящих крышу чувствах, которые грозились свести меня с ума. Я захныкала, понимая, что больше не могу терпеть. Что ещё мгновение и мой мир снова разлетится на осколки.

— Марк, я сейчас… О Боже! Марк… — я расцарапала парню плечи в кровь от переизбытка эмоций. — Я сейчас…

— Давай, моя маленькая. Давай, девочка моя. Люблю тебя. Как же сильно я тебя люблю, — эти слова, сказанные в самые губы вознесли меня на вершину удовольствия.

Почувствовала, как Марк следует за мной. Со звериным рыком, вбивая меня в кровать. Оставляя синяки и засосы на моей коже.

Упал рядом на кровать, тяжело дыша и перетягивая меня к себе на грудь. Целуя лениво влажные виски. Выводя дрожащими пальцами узоры на моей влажной спине.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Спасибо, малыш. Спасибо, маленькая моя, — Марк поднес мою руку ко рту и поцеловал ладошку. — Ты. Моё. Дыхание.

Я всхлипнула вдруг и заплакала, пряча лицо у него на груди.

— Ну чего ты? — ласковый шёпот на ухо. — Разве я был настолько плох? — смешок шевелящий влажные пряди на висках. — Я вроде старался не опозориться.

— Дурак, — всхлипнула я, кулачком ударяя его в плечо. — Что с нами будет теперь? И со своей невестой.

— Мы посадим моего деда и отчима Милены, а потом женимся с тобой, — говорит как само собой разумеющееся.

— Ишь какой… женимся. Ты мне даже предложения не сделал, — стараюсь сделать невозмутимый вид, хотя сердце рвётся прочь из груди.

— Сделаю, когда придёт время, — шепчет Марк, целуя меня за ушком. — Когда никакие обстоятельства не будут связывать меня.

— И что вы собираетесь делать, чтобы деда посадить? — спрашиваю тихо, пальчиками выводя узоры на его груди.

— Мы выяснили, что в день свадьбы на склад деда будет поставлено несколько килограммов нового очень сильного синтетического наркотика.

— Как я понимаю, свадьба должна состояться, — обречено говорю я.

— Да, но работник ЗАГСа будет знакомым отца и все бумажки, которые мы подпишем, будут недействительными. Нужно, чтобы был зафиксирован момент передачи наркотиков. Чтобы были веские причины получить ордер на обыск дома и складов. У меня есть запись разговора с дедом, с угрозами, но батя сказал, что этого будет недостаточно.

— А потом? — тороплю его я.

— А потом, когда деда и отчима Милены арестуют, мы порвем все бумажки и будем жить дальше, без страха, что кого-то пристрелят, покалечат или убьют.

— Я боюсь, — я приподнимаюсь на локте и заглядываю в лицо любимому. — Боюсь, что что-то пойдёт не так. Что мы снова расстанемся. Что кто-то заберёт тебя у меня, — я глажу ладошкой его щёку.