Мыши

После непродолжительной борьбы и громкого мычания тело в темно-синем костюме снова обмякло, как тогда, в кабинете. Его аккуратно положили на пол, отчего прикованному к нему Цаплину пришлось присесть рядом на корточки, повторяя:

– Ну и нравы!

– Послушайте, Арнольд Андреевич,-сказал Комов.-Напоминаю, что меня зовут Алексей, а это – Лиза. Мы пришли освободить вас по просьбе ваших друзей.

– Каких еще друзей?-заерепенился Цаплин.-Это провокация! Я не поддамся на провокацию! У нас с вами не может быть общих друзей!

– Ошибаетесь, может. Генерал Тиуи, например.

– Это провокация!-снова повторил Цаплин, но уже без прежней горячности.

– У нас нет времени на разговоры!-сказал Комов довольно резко.-Сейчас я постараюсь снять с вас наручники, и, если это удастся, у нас всех будет шанс отсюда выбраться. Нижайшая просьба не мешать моим действиям.

– Честное слово, профессор!-сказала Лиза; она впервые за последние полчаса подала голос, если не считать повизгиваний во время борьбы с полковником.-Я вам даю свое слово.

Цаплин засопел.

– Вы говорите так, будто женщина не умеет обманывать!

– А вы полагаете, что я умею?-спросила Лиза, приблизив свои выразительные глаза к профессорским.

– Я не знаю,-сварливо сказал тот.

– Это уже лучше,-заметила Лиза, поощрив профессора улыбкой.-Умный человек всегда сомневается.

Под напором женского обаяния Цаплин сдался.

– Ладно, будем считать, что я вам верю.

– Тогда скорее к делу,-сказал Комов, нервничая, потому что где-то недалеко уже слышались голоса.-От вас требуется лишь одно: продолжайте играть роль узника – несчастного, обиженного, ненавидящего всех сразу…- он с профессиональной ловкостью принялся обшаривать одежду полковника Сергея Петровича.-Но при этом – никаких лишних движений и слов! Вам придется слушаться меня, словно роботу. А действовать еще расторопней, чем робот… Есть!-встрепенулся он, выудив связку блестящих ключиков, и пошутил:-А то пришлось бы либо вам, либо полковнику руку отпиливать.

Пока Лиза не очень умело возилась с наручниками, Комов изъял у бесчувственного Сергея Петровича еще и пистолет и передернул затвор. Пистолет он сунул за спину под брючный ремень.

Наконец браслет раскрылся и соскользнул с полковничьей руки.

– Позвольте! Почему вы сняли его не с меня, а с него?-возмутился Цаплин.

– Потому что вы пока еще заключенный,-напомнил Комов, ухватив стальную гроздь, свисающую с профессорского запястья. Он потащил Цаплина за собой не хуже, чем это недавно делал Сергей Петрович.

Впереди показалась дверь, через которую Алексей и Лиза не так давно вошли.

– Внимание!-прошептал Комов.

Он нажал кнопку. Дверь запищала, выпуская их наружу.

Дежурный ястребиным взглядом смотрел из своей стеклянной будки, потом микрофонный голос спросил:

– А где товарищ полковник?

– Сейчас выйдет,-сказал Комов.-Машина готова?

Он подтащил профессора к турникету, и Цаплин так натурально заартачился, что дежурный после секундного колебания открыл заслонку. Между тремя обманщиками и свободой теперь оставалась последняя преграда – внешняя дверь, не напрасно испугавшая Лизу своей солидностью.

Было видно, как дежурный за стеклом шевелит губами, пытаясь что-то выяснить по отсутствующей связи. Потом опять возник его голос, спросивший уже с некоторой угрозой:

– Где же товарищ полковник?

– Дает указания помощнику, сейчас будет,-продолжал бодро врать Комов, понемногу двигаясь к двери (профессор и Лиза, разумеется, послушно перемещались вместе с ним) и удивляясь, что до сих пор не слышит характерного звука, извещающего о том, что электронный замок открыт.

Ни Алексей, ни Лиза, ни даже командир отряда мышиных коммандос лейтенант Ипиа не знали, что боец, который должен был в нужный момент замкнуть цепь и открыть входную дверь, действовал неосторожно и погиб от удара током. Наконец лейтенант Ипиа понял, что создалась нештатная ситуация, и что вся операция под угрозой. Сам лейтенант, руководствуясь разработанным планом, уже давно находился в будке дежурного, куда он проник, когда дежурному принесли чай. Не думая об опасности, он выскочил на пульт и бросился к кнопке – самой грязной, как инструктировал Комов. Он принялся приплясывать возле нее, скалить крохротные, но острые зубы и громко обзывать дежурного последними мышиными словами, которых тот, правда, понять не мог, но их писклявая фонетика имела целью раззадорить врага и заставить его действовать опрометчиво. Он так отвратительно кривлялся, этот мерзкий зверек, так вызывающе вел себя, что его хитрость удалась. Дежурный на какое-то время позабыл обо всем, кроме ненависти к хвостатому наглецу.

– Ах ты, гад!..

Брезгуя прикончить мерзкое существо голыми руками, дежурный схватил тяжелый журнал для записи поступающих телефонных звонков и со всей силы обрушил ее туда, откуда ему сигналил лейтенант. Ипиа, получившего сотрясение мозга, повреждение внутренних органов и несколько переломов, теперь ожидала мучительная смерть, но его героизм был не напрасен: кнопка сработала, и электрическое жужжание сообщило, что путь наружу открыт.