Мыши

– Ну тогда пойдем за Михаилом.

– А как же…-поразился Комов и почти подавился той мыслью, которая лезла на язык.-Как же он… если бы мы…

– Он может кататься на своей доске хоть весь день,-спокойно сказала Лиза.

– Но он даже не ел ничего!

– Когда он катается, он ничего не ест, не пьет и главное – не думает.

– Почему это – главное?

– Потому что, когда он думает, его мысли могут быть опасными.

– Для кого?

– Для него и для окружающих.

Издалека было видно, как Мишка бесстрашно летит на доске с гранитного цоколя памятника вождю мирового пролетариата и приземляется на неровные плиты площади.

– Клевое место!-сообщил он.- Тут как раз чуфаны собираются.

– Кто это – чуфаны?-не понял Комов.

– Это значит: дети,-поспешно объяснила Лиза.

– Понятно. Дети, которые тоже на досках с колесами.

– Да они тут еле пелёхают,-сообщил Мишка.-Я им показал класс – они коробки раскрыли и прокисли!

Втроем они дошли до метро и там расстались.

– Забегай,-пригласил Комова Мишка.

– Непременно,-сказал Комов.-Я уже твоей маме обещал.

Лиза снова вздохнула. Стало ясно, что любовь носится в воздухе, на кого-то свалится и придавит.

Через час в своем кабинете Комов уже набирал номер, добытый с такими финансовыми и морально-психологическими затратами. Телефон оказался прямым. Эх, Комов, если бы ты был женщиной, насколько легче тебе бы порой было работать!

– Игорь Матвеевич Смагин?

– Да, я.

– С вами говорит следователь Комов Алексей Петрович. Нам нужно срочно встретиться по одному неотложному вопросу.

– Обратитесь к моему адвокату.

– Значит, вы предпочитаете, чтобы я вызвал вас к себе?

– Ого! Вы и Березовского будете повесткой вызывать?

– Надо будет, и его вызову.

На том конце помолчали. Потом Смагинский голос сказал:

– Ладно. Заходите утром во вторник.

Комов положил на стол чистый лист бумаги и заметными буквами написал на нем: "Следить за информацией о Смагине и его компаньонах". Подумал – и написал еще: "Обратить внимание на происшествия необычного характера".

Завтра он потребует, чтобы ему предоставляли подробные сводки о первом и втором. О Смагине и о случаях необычных. Самых невероятных. Вплоть до таких, которых, в сущности, быть не может.

7.

Лицо секретарши – почти совершенный мрамор, на котором высечена непоколебимая уверенность в том, что она занимает одно из самых важных мест в этой стране. Интересно, во сколько раз зарплата у нее больше следовательской?

– Могу я вам чем-то помочь?

Так и тянет ответить пошлой фразой: "Если можете – помогите деньгами".

– Я к Игорю Матвеевичу Смагину.

– Как вас представить?

Щекочущий жестковатый голос – бархат с железом – внезапно ответил вместо Комова:

– Это Черный Пес с известием от старого Пью.

Игорь Матвеевич Смагин уже стоял в охраняемых мраморной секретаршей дверях, почему-то в плаще.

– Я – Комов, я вам звонил,-запоздало сообщил о себе Комов.

– Я догадался. И голос похож, и вы сами похожи на свой голос.

Снисходительная шутка как бы еще раз подчеркнула разницу в положении обоих. Впрочем, Комов уже привык существовать между унаследованной от комсомольско-партийного прошлого фамильярщиной собственного начальства и новорусской издевкой.

– Это хорошо или плохо, что я похож?-поинтересовался он, мрачнея.

– Да не сердитесь так, прошу вас!

Комов смотрел на Смагина, нервно помаргивая. Такие вот среднего роста крепенькие фигуры в длинных темных плащах с аккуратно стриженными головами словно включали внутри следователя волшебное кино. Загорелые мужские бюсты с золотыми ошейниками, вспышки молний из черных стволов, старательно дымящие трубы и кланяющиеся нефтяные насосы, люминесцентные отблески в мраморе банковских залов и зловещая тишина леса над характерными пятнами свежей рыхлой земли – вся банальная уголовщина, о которой нам рассказывает ежедневная хроника, словно бы сгустилась для Алексея в этом человеке.

– Вы извините,-сказал Смагин, включив улыбку и подходя к следователю.

– Ничего,-буркнул тот.

– Да я уже о другом. Дело в том, что у меня возникли срочные обстоятельства, и поэтому ужасно плохо со временем. Вы не против, если мы побеседуем не в кабинете, а по дороге к машине?

– Это смотря как разговор пойдет,-не удержавшись, сварливо сказал Комов.

– Разумеется,-согласился Игорь Матвеевич, полоснув тонкой улыбочкой.

Комов почувствовал себя совсем дураком и покорно пошел следом за размашисто шагавшим Смагиным.

– Я вас слушаю,-сказал тот, давая понять, что отсчет времени начался.-Какие-то претензии ко мне?

– Я расследую дело о пожаре с двумя трупами. Не исключено, что убийство. И некоторые следы косвенно касаются вас.

– Надо же!-искренне удивился Игорь Матвеевич Смагин, и в данном случае Комов знал, что это действительно искренняя искренность.-Что же, хорошо, что всего лишь косвенно касаются.

– Скажите, у вас не было врагов в Институте генетики, где сейчас находится одна известная вам контора?

Смагин страшно удивился.

– У меня? Среди этой публики? Да я там никого не знал. В глаза не видел.

– Кроме Прыгунова, конечно.

– Кроме него, конечно.

– А не опасаетесь, что кто-то из сотрудников института мог затаить на вас злобу?